Автор: Askramandora
Персонажи: Румпельштильцхен/Белль
Рейтинг: PG-13
Категория: гет
Жанр: ангст, AU
Размер: мини
Статус: закончен
Описание: год тому назад Темный маг сошел с ума и при помощи фей был заключен в темницу. Потому что он был опасен в своем безумии, как слепое, бездушное стихийное бедствие.
Публикация на других ресурсах: с моего разрешения.
Примечания автора: писалось под Metallica - Fade To Black.
читать дальше
Холод неуклонно заползает под одежду, просачивается между полуоткрытых губ. Белль медленно идет вперед и думает о том, что где-то там, по ту сторону твёрдых, поросших мхом стен подземелья светит солнце. Его лучи ласково коснулись бы замёрзшего кончика носа, согрели бы плечи, зябнущие под лёгкой накидкой.
Но Белль нужно другое солнце. То, которого уже нет.
И, наверное, никогда не было.
Она его себе придумала.
Белль зачем-то задерживает дыхание, подходя к решётке, хотя прекрасно знает, что её приход не остался незамеченным. Существо, затаившееся где-то в полутьме, рассеиваемой лишь слабым светом факелов на стенах, всё видит. И слышит.
Белль прикрывает веки, прижимается лбом к одному из ледяных железных прутьев, ни о чём не думая, не желая думать. Она знает, что сейчас будет.
В душе так пасмурно и странно, как будто там моросит редкий унылый дождик.
Белль не зовёт существо, обитающее в клетке, не произносит ни слова. Она просто стоит, закрыв глаза, а горячие солёные капли стекают то по одной щеке, то по другой, одна из них застывает на подбородке. И щекочет кожу – надоедливо, словно там пристроилась муха.
Чей-то жёсткий, грубый палец убирает слезу, и Белль мгновенно распахивает веки. Взгляд ее упирается в изрезанное морщинами, покрытое золотистой чешуёй, искажённое безумной гримасой лицо.
– Тсс, моя девочка, не плачь, не плачь, – шепчет Румпельштильцхен, и теперь его пальцы сжимают подбородок Белль, а выпученные, как у жабы, глаза смотрят с ласковой укоризной.
– Сегодня я подарю тебе библиотеку. Ты пришла за этим?
Слезы снова скатываются вниз, одна за другой, и тускло поблёскивающие в полумраке ладони тут же подставляются, чтобы собрать эту влагу. Драгоценную влагу.
– Спасибо, Румпельштильцхен. Спасибо.
Он говорит то же, что и в прошлый раз. Он всегда говорит то же самое.
Как и она.
– Спасииибо, – дразнит он певучим голосом, и затем его язык прихотливо высовывается изо рта, и Белль закрывает глаза – несколько мгновений Румпельштильцхен лижет ей щёки и нос, как благодарный, счастливый щенок. – Моя Белль… моя Белль…
Румпельштильцхен повторяет эти два слова, с наслаждением смакуя их, как любимое блюдо, и затем просовывает руки, втиснутые в крокодилью кожу рукавов, через прутья. Белль послушно позволяет Румпельштильцхену гладить и исступленно ласкать её. Он до крови царапает когтями спину в вырезе платья, под накидкой, но Белль не издает ни звука, словно не замечая боли.
Она всегда надевает именно это платье, когда приходит сюда.
В темницу, где он заключён.
Где он когда-то был заключён.
И где останется – наверное, теперь уже навсегда.
Румпельштильцхен снова лижет лицо Белль своим нетерпеливым языком, согревает частым дыханием, обвивает руки вокруг её талии. Уныло моросящий дождик прекращается, и солнце готово выглянуть из-за туч.
Но оно не показывается.
Как и всегда, всё время этих встреч.
Потому что Румпельштильцхен внезапно отпускает Белль, делает несколько резких шагов назад. Его подвижное, страшное лицо искажает другая гримаса – теперь страх захлёстывает все это искореженное магией и собственной болью существо.
– Тебя нет. Ты умерла. Регина сказала, что ты сбросилась с башни… Тебя нет! Ты не она! Тебя подослали, чтобы лишить меня магии!
От его диких криков у Белль звенит в ушах, и она поспешно отбегает назад, задыхается и смотрит, как беснуется в своей клетке чудовище. Румпельштильцхен яростно визжит, хохочет, воет, как гиена, мечется огромной ящерицей, а затем зовет Белфайера. Белфайера, которого вновь обрёл и вновь потерял.
Кажется, что всё подземелье полно его исступленным голосом, выкликающим разные имена. Отец. Мила. Бей. Кора.
И, наконец, Белль.
Выкрикнув это слово сорванным, истончившимся до писка голосом, сумасшедший падает и ползёт по полу, к решетке. Он обвивает ее дрожащими пальцами и повторяет имя, теперь уже чуть слышно и жалобно:
– Белль.
И теперь в его глазах уже другой страх. Страх одиночества.
– Белль...
Белль снова приближается, пусть и не сразу. Она садится на корточки, просовывает руку между прутьев и нежно поглаживает жёсткие волнистые волосы Румпельштильцхена.
Насколько хватит этой нежности? Когда она уже не сможет прийти?
Белль старается не думать об этом.
Настанет день, когда у неё не хватит сил появиться здесь.
Но пока...
– Я тут, – её шепот льется в тишине, как вкрадчивый ручеёк, и Румпельштильцхен издает еле слышные звуки, странные для непосвящённого, но Белль рада – это означает, что он успокоился. Опять.
– Я расскажу тебе что-нибудь хорошее, – предлагает она, перебирая пальцами его кудри. К горлу вдруг подкатывает большой мерзкий ком, ресницы против воли становятся влажными.
Не плакать. Не вспоминать, как любовь разбилась белой фарфоровой чашкой.
Не надо.
Румпельштильцхен ловит её пальцы, легонько целует их влажными темными губами.
– Моя Белль… Я подарю тебе библиотеку. Как тебе новая спальня? Уж точно лучше темницы?
Легкомысленное хихиканье заставляет Белль поёжиться.
Она проглатывает проклятый ком. Заставляет себя улыбнуться – ее голос должен звучать весело, как в очередной, очередной, очередной раз.
Белль старается не смотреть в желтые, светящиеся, полные робкого восторга глаза – это слишком больно.
Любовь чудовища так же безумна и изуродована, как и его душа.
– Да, лучше. Спасибо, Румпельштильцхен.
Стражники давно не прислушиваются к шуму, доносящемуся из темницы. Им все равно. Они просто несут свою службу и молчаливо стоят у стен. Всё, что они знают – это то, что в клетке заключён Тёмный маг. Год тому назад он сошёл с ума, и, после возвращения в Зачарованный Лес, его заточили в подземелье при помощи фей. Потому что он был опасен в своём безумии, как слепое, бездушное стихийное бедствие.
Стражникам незачем знать, что где-то на острове Нетландия погиб некий Белфайер, пожертвовав жизнью, чтобы спасти своего сына Генри. И что коварный план Румпельштильцхена по устранению внука рикошетом ударил по нему самому.
...Спустя час Белль выходит из темницы. Она держит в руке алую розу, наколдованную Румпельштильцхеном – в пределах клетки он все так же силён, могущественен, все так же полон магии, как живой сосуд. Роза сладко благоухает, и Белль с упоением прижимает её к лицу, случайно поранившись о шипы и не заметив этого. Она проходит в дверь, не глядя вокруг, только по привычке находя путь, её глаза затуманены слезами, сердце колотится – первый раз за этот год что-то новое. Он не дарил ей розу во время прежних визитов, а значит… что-то изменилось в больном, поглощённом смутными видениями разуме? Можно ли надеяться?
– Спасибо, Румпельштильцхен, – Белль сама не замечает, как оказывается под слепящими лучами солнца. Ей по-прежнему горько, но неразумная, робкая мысль всё равно рвётся наружу.
Мысль о том, что солнце высушит следы дождя.
Что наказание кончится, и для отчаявшейся души ещё есть возможность получить кусочек счастья.
Хотя бы совсем небольшой.
– Спасибо, Румпельштильцхен, – шепот растворяется в тишине и сменяется сдавленными всхлипами.
«Ты подарил мне надежду».
Персонажи: Румпельштильцхен/Белль
Рейтинг: PG-13
Категория: гет
Жанр: ангст, AU
Размер: мини
Статус: закончен
Описание: год тому назад Темный маг сошел с ума и при помощи фей был заключен в темницу. Потому что он был опасен в своем безумии, как слепое, бездушное стихийное бедствие.
Публикация на других ресурсах: с моего разрешения.
Примечания автора: писалось под Metallica - Fade To Black.
читать дальше
Холод неуклонно заползает под одежду, просачивается между полуоткрытых губ. Белль медленно идет вперед и думает о том, что где-то там, по ту сторону твёрдых, поросших мхом стен подземелья светит солнце. Его лучи ласково коснулись бы замёрзшего кончика носа, согрели бы плечи, зябнущие под лёгкой накидкой.
Но Белль нужно другое солнце. То, которого уже нет.
И, наверное, никогда не было.
Она его себе придумала.
Белль зачем-то задерживает дыхание, подходя к решётке, хотя прекрасно знает, что её приход не остался незамеченным. Существо, затаившееся где-то в полутьме, рассеиваемой лишь слабым светом факелов на стенах, всё видит. И слышит.
Белль прикрывает веки, прижимается лбом к одному из ледяных железных прутьев, ни о чём не думая, не желая думать. Она знает, что сейчас будет.
В душе так пасмурно и странно, как будто там моросит редкий унылый дождик.
Белль не зовёт существо, обитающее в клетке, не произносит ни слова. Она просто стоит, закрыв глаза, а горячие солёные капли стекают то по одной щеке, то по другой, одна из них застывает на подбородке. И щекочет кожу – надоедливо, словно там пристроилась муха.
Чей-то жёсткий, грубый палец убирает слезу, и Белль мгновенно распахивает веки. Взгляд ее упирается в изрезанное морщинами, покрытое золотистой чешуёй, искажённое безумной гримасой лицо.
– Тсс, моя девочка, не плачь, не плачь, – шепчет Румпельштильцхен, и теперь его пальцы сжимают подбородок Белль, а выпученные, как у жабы, глаза смотрят с ласковой укоризной.
– Сегодня я подарю тебе библиотеку. Ты пришла за этим?
Слезы снова скатываются вниз, одна за другой, и тускло поблёскивающие в полумраке ладони тут же подставляются, чтобы собрать эту влагу. Драгоценную влагу.
– Спасибо, Румпельштильцхен. Спасибо.
Он говорит то же, что и в прошлый раз. Он всегда говорит то же самое.
Как и она.
– Спасииибо, – дразнит он певучим голосом, и затем его язык прихотливо высовывается изо рта, и Белль закрывает глаза – несколько мгновений Румпельштильцхен лижет ей щёки и нос, как благодарный, счастливый щенок. – Моя Белль… моя Белль…
Румпельштильцхен повторяет эти два слова, с наслаждением смакуя их, как любимое блюдо, и затем просовывает руки, втиснутые в крокодилью кожу рукавов, через прутья. Белль послушно позволяет Румпельштильцхену гладить и исступленно ласкать её. Он до крови царапает когтями спину в вырезе платья, под накидкой, но Белль не издает ни звука, словно не замечая боли.
Она всегда надевает именно это платье, когда приходит сюда.
В темницу, где он заключён.
Где он когда-то был заключён.
И где останется – наверное, теперь уже навсегда.
Румпельштильцхен снова лижет лицо Белль своим нетерпеливым языком, согревает частым дыханием, обвивает руки вокруг её талии. Уныло моросящий дождик прекращается, и солнце готово выглянуть из-за туч.
Но оно не показывается.
Как и всегда, всё время этих встреч.
Потому что Румпельштильцхен внезапно отпускает Белль, делает несколько резких шагов назад. Его подвижное, страшное лицо искажает другая гримаса – теперь страх захлёстывает все это искореженное магией и собственной болью существо.
– Тебя нет. Ты умерла. Регина сказала, что ты сбросилась с башни… Тебя нет! Ты не она! Тебя подослали, чтобы лишить меня магии!
От его диких криков у Белль звенит в ушах, и она поспешно отбегает назад, задыхается и смотрит, как беснуется в своей клетке чудовище. Румпельштильцхен яростно визжит, хохочет, воет, как гиена, мечется огромной ящерицей, а затем зовет Белфайера. Белфайера, которого вновь обрёл и вновь потерял.
Кажется, что всё подземелье полно его исступленным голосом, выкликающим разные имена. Отец. Мила. Бей. Кора.
И, наконец, Белль.
Выкрикнув это слово сорванным, истончившимся до писка голосом, сумасшедший падает и ползёт по полу, к решетке. Он обвивает ее дрожащими пальцами и повторяет имя, теперь уже чуть слышно и жалобно:
– Белль.
И теперь в его глазах уже другой страх. Страх одиночества.
– Белль...
Белль снова приближается, пусть и не сразу. Она садится на корточки, просовывает руку между прутьев и нежно поглаживает жёсткие волнистые волосы Румпельштильцхена.
Насколько хватит этой нежности? Когда она уже не сможет прийти?
Белль старается не думать об этом.
Настанет день, когда у неё не хватит сил появиться здесь.
Но пока...
– Я тут, – её шепот льется в тишине, как вкрадчивый ручеёк, и Румпельштильцхен издает еле слышные звуки, странные для непосвящённого, но Белль рада – это означает, что он успокоился. Опять.
– Я расскажу тебе что-нибудь хорошее, – предлагает она, перебирая пальцами его кудри. К горлу вдруг подкатывает большой мерзкий ком, ресницы против воли становятся влажными.
Не плакать. Не вспоминать, как любовь разбилась белой фарфоровой чашкой.
Не надо.
Румпельштильцхен ловит её пальцы, легонько целует их влажными темными губами.
– Моя Белль… Я подарю тебе библиотеку. Как тебе новая спальня? Уж точно лучше темницы?
Легкомысленное хихиканье заставляет Белль поёжиться.
Она проглатывает проклятый ком. Заставляет себя улыбнуться – ее голос должен звучать весело, как в очередной, очередной, очередной раз.
Белль старается не смотреть в желтые, светящиеся, полные робкого восторга глаза – это слишком больно.
Любовь чудовища так же безумна и изуродована, как и его душа.
– Да, лучше. Спасибо, Румпельштильцхен.
Стражники давно не прислушиваются к шуму, доносящемуся из темницы. Им все равно. Они просто несут свою службу и молчаливо стоят у стен. Всё, что они знают – это то, что в клетке заключён Тёмный маг. Год тому назад он сошёл с ума, и, после возвращения в Зачарованный Лес, его заточили в подземелье при помощи фей. Потому что он был опасен в своём безумии, как слепое, бездушное стихийное бедствие.
Стражникам незачем знать, что где-то на острове Нетландия погиб некий Белфайер, пожертвовав жизнью, чтобы спасти своего сына Генри. И что коварный план Румпельштильцхена по устранению внука рикошетом ударил по нему самому.
...Спустя час Белль выходит из темницы. Она держит в руке алую розу, наколдованную Румпельштильцхеном – в пределах клетки он все так же силён, могущественен, все так же полон магии, как живой сосуд. Роза сладко благоухает, и Белль с упоением прижимает её к лицу, случайно поранившись о шипы и не заметив этого. Она проходит в дверь, не глядя вокруг, только по привычке находя путь, её глаза затуманены слезами, сердце колотится – первый раз за этот год что-то новое. Он не дарил ей розу во время прежних визитов, а значит… что-то изменилось в больном, поглощённом смутными видениями разуме? Можно ли надеяться?
– Спасибо, Румпельштильцхен, – Белль сама не замечает, как оказывается под слепящими лучами солнца. Ей по-прежнему горько, но неразумная, робкая мысль всё равно рвётся наружу.
Мысль о том, что солнце высушит следы дождя.
Что наказание кончится, и для отчаявшейся души ещё есть возможность получить кусочек счастья.
Хотя бы совсем небольшой.
– Спасибо, Румпельштильцхен, – шепот растворяется в тишине и сменяется сдавленными всхлипами.
«Ты подарил мне надежду».
@темы: Белль, фанфикшен, Румпельштильцхен/мистер Голд
-
-
27.10.2013 в 21:14-
-
27.10.2013 в 21:15-
-
27.10.2013 в 21:19