Что, правда, что ли?..

[Askramandora]

Адам Хоровиц: "Бобби и Эмили вместе появятся в сценах, уже отснятых для первой половины сезона".

@темы: спойлеры, Эмили де Рейвин (Белль), Роберт Карлайл (Румпельштильцхен), твиттер, новости

---

Сердце монстра

[Askramandora]

Автор: Askramandora (ficbook.net/authors/Askramandora)
Бета: Верделит
Персонажи: Лейси/Голд/Белль, Регина, Эмма, Белоснежка, Прекрасный Принц, Генри, Голубая Фея, бабушка Лукас (малозначимо)
Рейтинг: R
Категория: гет, джен
Жанр: ангст, драма, даркфик, AU, songfic
Предупреждения: возможен OOC
Размер: миди, 6 716 слов
Статус: закончен
Таймлайн: начало 22-й серии 2-го сезона
Описание: иногда кажется, что от боли можно избавиться только одним способом. Голд решается на последний шаг, но кому это несет больше опасности - Генри, или ему самому? И кто еще должен сделать свой выбор?
Публикация на других ресурсах: только с разрешения автора

1

Мальчишка взлетал на качелях вверх, держась за толстую веревку. Они, эти качели, были такими ненадежными. Всего лишь взгляд, пристальный и излучающий магию, и мальчик отлетит на острые камни, приложится о них головой. И бабушка Лукас, расхаживавшая туда-сюда с арбалетом, так и не поймет, что произошло.
Длинные пальцы медленно поворачивали позолоченный набалдашник трости. Алые брызги крови на камнях, разбитая темноволосая голова, застывший удивленный взгляд – все это сложилось в мысленную картинку будущего. Страшную, но неизбежную. Когда ты становишься на пути у того, чья душа поглощена мраком, бойся последствий. Даже если ты не знаешь, на что посягнул.
Никакой спешки. Целиком углубиться в процесс. Это всего лишь существо, которое ты хочешь убить. Мальчишка, по воле судьбы ставший препятствием на твоей дороге.
– Голд, какого черта вы делаете?!
Надрывный крик болезненно оборвал сложный магический процесс, и сказочный волшебник отшатнулся, невольно поднеся ладонь к уху.
Эмма стояла рядом – Голд не заметил, как она тихо подошла, и теперь смотрела на него широко раскрытыми глазами. Сзади стукнула дверца автомобиля, и это словно подтолкнуло женщину. Она ринулась к сыну, уже слезавшему с качелей, и судорожным движением прижала к себе мальчишку. Теперь Эмма прикрывала погибель Темного своим телом, как будто это могло его спасти...
– Голд, что происходит?.. Эмма?..
Порыв бешеной ярости обжег изнутри, вызвал желание сформировать из этого чувства сгусток энергии. И метнуть сначала в Эмму, а затем в тех двоих, подходивших сзади, встревоженных, столкнувшихся в очередной раз с чем-то иным, нежели их неистребимо наивные представления о мире.
– Я видела, что он колдовал, смотрел на веревку, я видела, как она становится тоньше, – все громче и громче говорила Эмма, застыв на месте и не отпуская Генри.
Последние слова Спасительница уже прокричала во весь голос:
– Зачем?! Зачем вы это делали?!
Голд видел, как поспешно приближается бабушка Лукас с арбалетом.
Резкий разворот послушно легкого, невзирая на возраст, тела, и сказочный колдун смотрел уже в побелевшие лица Дэвида и Белоснежки, в чьих глазах попеременно отражались ужас, непонимание, неверие.
– Генри ваш внук, – растерянно пролепетала Мэри-Маргарет, беспомощно глядя то на Голда, то на свою дочь. – Возможно ли… Эмма…
– Я уверена в том, что видела, – тяжело выдохнула Спасительница, и вставшая рядом бабушка Лукас решительно вскинула арбалет. Она еще не до конца понимала, что происходит, но недрогнувшей рукой целилась в Румпельштильцхена.
Конечно же, они ждали объяснений. Если бы не это несвоевременное появление, пострадал бы один Генри, а что оставалось предпринять сейчас? Убить их всех?
В наступившей тишине Голд застрял, как муха в паутине, не зная, что сказать. Зато губы Дэвида шевельнулись, задавая вопрос. Ожидаемый вопрос. «А что бы вы сказали потом сыну?»
Сыну. Хмурому чужому человеку из мира, в котором для сказочных героев нет счастливых финалов.
– Вы даже еще не знаете, что случилось с вашим сыном, – это был уже тихий голос Белоснежки.
Как же Голд в эту минуту ненавидел их всех. Если бы он только успел довершить начатое до того, как героическое семейство вмешалось и побудило вспомнить о Белфайере!.. Потом – было бы время сожалеть и ужасаться самому себе.
Темный маг словно очнулся. Он недоуменно смотрел на Белоснежку, уже не видя ни Эмму, ни перепуганного Генри, ни поднятого арбалета бабушки Лукас.
– И что же случилось с моим сыном?
– Он мертв. Тамара застрелила его, бросила боб, и Белфайер упал в открывшийся портал, – медленно произнес Дэвид. Если он и планировал сочувствие, то страшная сцена отогнала ненужную мысль.
Голд пошатнулся и с трудом восстановил равновесие. Прекрасный Принц и Белоснежка смотрели на менявшееся выражение его лица, как в кино, не чувствуя ни капли жалости. Все, о чем они могли сожалеть – это безвременная кончина Нила, с которым они только успели познакомиться. Но страдания человека – нет, монстра – только что неизвестно почему собиравшегося расправиться с Генри, не могли их тронуть.
В памяти Темного всплыл разозленный Белфайер, его непривычно грубоватое лицо, непривычно взрослый голос, непривычная ненависть к отцу. Тот Бей, которого искал Румпельштильцхен, был еще мальчиком, с полным надежды взглядом темных глаз, и он хотел спасти своего папу.
– Это я виноват, – шептал Голд, как в бреду. – Моя магия… и…
– Почему вы хотели убить Генри? – голос Эммы пробился сквозь непроглядный туман. Откуда-то доносились сдавленные всхлипывания. Мальчишка?
– Потому что… он моя погибель, – Голд словно говорил сам с собой. Окружающих сейчас для него не существовало.
Он должен вернуться домой. Туда, где встрепанная головка прижмется к груди, а развязные ласки заставят отвлечься от нестерпимой боли.
Прекрасный Принц, Белоснежка, их дочь, внук и бабушка Лукас видели, как темно-красные клубы дыма окутали невысокую фигуру в черном пальто, после чего Голд исчез.
– А мы еще собирались просить его о помощи, – тусклым голосом пробормотала Эмма.

2

Пузырек с зельем, подаренным Лероем, лежал в кармане, и сказочный монстр никак не мог заставить себя вытащить его. Он уже знал, что город погибает, об этом также сообщил Лерой, но такой исход был закономерен. На Румпельштильцхена напало отупение, он ничего не хотел делать, и все, что он сейчас мог – это обнимать Лeйси и думать о своей грядущей смерти. Время скомкает душу, швырнет ее в небытие, и там, наконец, наступит утешение.
– Почему бы тебе не попробовать остановить разрушение города? – жаркий шепоток прорезал молчание, и Голд опустил глаза на каштановую макушку. Лeйси прижималась к нему, но теперь она вдруг отступила назад, подняла лихорадочно блестящие глаза.
Он покачал головой, не желая говорить, объяснять, что-то растолковывать.
И вместо ненужных слов снова привлек ее к себе.
– Почему? – настойчиво продолжала Лeйси. – Ты могущественен, ты сам мне сказал об этом. Не верю, что ты не смог бы спасти Сторибрук. Тогда мы останемся живы.
Его «Я не хочу жить», потерянное где-то в ее душистых волосах, было ложью, пусть сам Голд этого еще не понимал. Нет, он просто не видел других средств избавиться от постоянного видения сына, падающего в портал. Кровь. Много крови, почему-то капавшей с острых камней.
– Налей мне, – так и не дождавшись ответа, попросила девушка. Ее трясло, и только сейчас Голд заметил, как часто вздымается маленькая грудь под черным платьицем, больше напоминавшим длинную майку. Он медленно перебрал пальцами по воздуху, и чашка, только что составленная им из осколков прежней, поплыла к ним по воздуху. Это вызвало бледное подобие зачарованной улыбки, которая появлялась на лице Лeйси при виде магических фокусов Румпельштильцхена.
В эту минуту Голд окончательно принял решение. Он не имел права оставлять Белль запертой в теле алчной проститутки; светлая девочка томилась где-то там, внутри. Последнее доброе дело – он выпустит ее.
Чашка наполнилась мерцающей голубой жидкостью, и Лeйси напряглась:
– Что это?
– Тебе нужно выпить. Оно… волшебное.
Часто моргая тяжелыми от туши ресницами, Лeйси взяла чашку в руки и подошла к столу, перестук ее высоких каблуков неприятно отозвался в голове Голда. Он машинально потер висок, и тут девушка поставила чашку на стол и направилась к выходу, не глядя на Голда, не сказав ни слова.
– Лeйси! – в одно мгновение владелец погибавшего города оказался рядом с ней, схватил за голые руки. – Почему ты уходишь? Почему не… пьешь?
– Отпусти меня! – она нетерпеливо рванулась, в голубых глазах застыла злость. – Я иду искать помощь! Быть не может, чтобы все остальные хотели умереть, так же, как ты! Как овцы, идущие на убой! Отпусти ме...
Слово исчезло где-то, потерялось, пока Голд неистово прижимался своими губами к ярко накрашенному рту девушки, не обращая внимания на то, что слизывает ее дорогую (благодаря его деньгам) помаду. Завершив крепкий, насильно подаренный поцелуй, сказочный монстр отпрянул, отпустил девушку, глядя ей в лицо и ожидая пробуждения.
Вместо этого его щеку обожгла пощечина, и Лeйси прошипела, подавшись вперед:
– Да пошел ты со своими идиотскими чашками, зельями и поцелуями!
Выплюнув это в лицо попятившемуся, невольно поднявшему руки Голду, девушка вылетела из лавки. Донесшийся уже с улицы дробный стук каблучков напомнил ему о гвоздях, которые забивают в крышку гроба.
Прислонившись рукой к двери, ростовщик бессмысленно смотрел перед собой. Яркая помада Лейси на его губах была словно кровь, та самая… кровь, которая пятном алела на груди Белфайера... капала с разбитой головы Генри...
Видения резко оборвались, Голд словно очнулся.
Он вздрогнул, нашарил у стены трость, которую отставил в сторону, казалось, несколько тысячелетий тому назад, и вышел из подсобки. В опустевшей лавке его шаги и привычный стук трости били молоточками по напряженным нервам, но применять магию для телепортации не было сил.
Он вяло удивлялся, почему еще жив. Почему город стоит на месте, а стены лавки не обрушиваются с легкостью картонного домика, погребая под собой живое тело, дробя кости и давя мягкую плоть.
Дверь распахнулась от толчка, выпуская на порог.
Солнечный свет ударил по глазам, заставляя щуриться.
Зеленые корни, еще полчаса тому назад обвивавшие всю улицу, выползавшие вдоль стен, пропали. По дороге шли незнакомые люди и что-то обсуждали, размахивая руками.
Похоже, город спасен.
Кем? Региной? Эммой? Триггер был остановлен?
Голду не хотелось ничего узнавать. Он закрыл дверь и потащился обратно в подсобку. Перед глазами маячил окровавленный сын, медленно летевший в портал.
Одиночество давило, подступало со всех сторон, от него нельзя было спастись ничем, и даже Лейси бросила своего богатого спонсора. Румпельштильцхену казалось, что он слышит, как плачет и бьется в ее душе, как в клетке, заточенная по его вине Белль.
Он не мог больше терпеть.
Один жест мелко дрожавших пальцев, и на столе возникла шкатулка. Безумие… нет, отдохновение. Если нет смерти, то значит, боль продолжится. И есть только один способ остановить ее. Навсегда.
Темный маг медленно погрузил себе руку в грудь и с противным звуком вырвал почерневшее, с едва заметными красными островками сердце. Положил его в шкатулку и накрыл крышкой.
А затем глубоко вздохнул.
Все исчезло. Видения. Боль. Тоска.
Наконец-то наступил желанный покой.

3

Регина светилась от счастья, как будто в ее глазах зажгли новые звезды. Генри был рядом, она спасла город, она стала героиней в глазах сына. Ради этого стоило вытерпеть те мучения, которым она подвергалась, пытаясь остановить триггер, изнемогая от отчаянных и, как она в глубине души опасалась, бесполезных усилий. Однако помощь Эммы решила все.
Оглядываясь назад, Регина с абсолютной точностью могла припомнить свои чувства. Она была благодарна Эмме, с которой слилась в одну команду, так же как их силы гармонично соединились в одно целое. У Спасительницы обнаружились поистине мощные запасы магии, но если раньше это встревожило и отчасти испугало бы Регину, во многом рассчитывавшую на то, что именно магия поможет ей вернуть сына, то теперь все утонуло в радостном осознании собственной значимости. Наконец-то Генри любил ее, наконец-то смотрел на нее, как на мать, как когда-то раньше. Что-то теплое грело душу Королевы, когда сын поворачивался к ней за столом – конечно же, Белоснежка и ее супруг на радостях организовали семейную трапезу в честь спасения города – и черные глаза Регины трогательно лучились светом.
И даже вид падчерицы, мирно разливавшей чай, не пробуждал в Регине прежнего всплеска ненависти. Белоснежка очередной раз спасла ее. Так может быть, стоит ради Генри окончательно похоронить прежние размолвки?
Грег и Тамара скрылись в портале, Крюк уплыл на своем корабле, но Сторибрук был спасен, а новые бобы можно вырастить. Регина была уверена, что отныне ее никто не посмеет оставить в чужом мире, или предлагать темницу в родном. Теперь все изменилось.
Генри нуждался в поддержке после потери отца, и Регина подумала, что он получит все, что захочет. Она уже собиралась заговорить с мальчиком, просто чтобы еще раз увидеть его чуть грустную, но искреннюю улыбку, когда раздался стук в дверь.
Разговоры за столом мгновенно стихли. Эмма напряглась и придвинулась поближе к Генри. Регина недоуменно нахмурила брови.
Дэвид уже поднимался с места, чтобы открыть дверь, когда та распахнулась сама.
На пороге стоял Голд. Такой же, как всегда. Безупречный черный костюм, безупречно вежливое выражение лица, безупречно уложенные темные волосы. И глаза – холодные, словно ледяные бездны.
– Что же вы меня не позвали на семейное празднование? – змеиная улыбка расползлась по его физиономии, и Регина тревожно взглянула на него. Ей пока никто не сказал о попытке ее бывшего учителя убить Генри.
Пауза повисла в воздухе.
– Мы не собирались звать тебя… Румпельштильцхен, – Прекрасный Принц явно жалел, что у него в руке нет меча, хотя чем бы тот ему помог против колдовства?
– Разумеется, нет, – пропел Голд, опираясь обеими руками на свою трость. – А как насчет того, что я хотел повидать… внучка?
Эмма мгновенно встала, заслоняя собой Генри, в то время как Регина требовательно повысила голос:
– Кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит?
Темный взгляд скрестился с ее собственным, проникая в душу, заставив в одно мгновение облиться холодным потом:
– Я объясню тебе, дорогуша. Дело в том, что мне нужен твой приемный сын.
– Зачем? – одними губами произнесла Регина, замерев, как кролик перед удавом.
– Он собирается убить его! Но мы не позволим, – твердо, несмотря на явно читавшийся на ее лице страх, заявила Мэри-Маргарет и взяла мужа за руку. Дэвид сжал пальцы жены, желая передать ей свою уверенность в победе добра, в то, что злобный монстр ничего не добьется.
Регина вскрикнула, словно кто-то ударил ее прямо в сердце, вскочила с места, и в руке у нее запылал огненный шар. Пылающие яростью черные глаза смотрели на Голда так, словно Королева хотела уничтожить его на месте.
В общем-то, так оно и было.
– Ты больше никого у меня не отнимешь, – Регина подняла руку; желание бороться и победить пульсировало в каждой клеточке ее тела. – Ты не тронешь Генри!
У нее промелькнула мысль, что, вероятно, это месть за Белль, за Лейси. Белфайер был мертв, и Румпельштильцхену больше нет нужды прикидываться хорошим человеком. Которым он, как подумала бывшая Злая Королева с чувством, гораздо более сильным, нежели ненависть, никогда не сможет стать.
– Почему? – Эмма была настроена так же решительно, как и Регина, и они стояли бок о бок, прикрывая своими телами Генри, готовые выступить на его защиту. – В чем дело? Вы сказали, что он ваша погибель, Голд – с чего вы это взяли?
– Я бы в жизни никого не убил, – горячо заявил мальчик, выглянув из-за ее руки. Он не мог поверить, что мистер Голд, с которым он был знаком, который оказался сказочным колдуном, но оттого не перестал хорошо относиться к нему, Генри, и этот жуткий монстр со стеклянными глазами – один и тот же человек. Одновременно смутно вспомнилось, как в одночасье поведение Голда в Нью-Йорке стало каким-то странным, и, будучи раненым, он в ярости оттолкнул внука и обвинил именно его в том, что Крюк совершил свое нападение.
– Пророчество гласит, что ты станешь моей погибелью, – Румпельштильцхен ронял слова тяжело, как камни. – Я должен опередить обстоятельства. Один раз я не сумел обмануть судьбу, но сейчас все будет по-другому.
– Пророчества можно истолковывать по-разному, – возразила Эмма, пристально следившая за ним.
– Я все понял правильно, так что отойдите от мальчишки, мисс Свон, – процедил Голд сквозь зубы. – И вы, все остальные, тоже. Вы бессильны против магии Темного, и мне ничего не стоит уничтожить вас.
– Дай нам время подумать, – внезапно раздался голос Регины, и к ней обратились полные изумления и непонимания взоры Эммы, Белоснежки и Дэвида. – Хотя бы полчаса. Приготовиться. И... проститься.
Разумеется, она не собиралась отдавать Генри, но ведь нужно было выиграть время. Регина прекрасно понимала, что Румпельштильцхен прав – они ничего не смогут ему противопоставить.
Ответом ей была злая и одновременно веселая ухмылка. Темный маг был настолько уверен в себе, что эта просьба его позабавила. Разумеется, никто не сможет ему сопротивляться, но если им так хочется – пусть оттянут время своей кончины.
В том, что семейство передумает, Голд очень сильно сомневался. Регина и Эмма не способны позволить Генри умереть.
– Полчаса, дорогуша. Но если вы не надумаете отдать мне мальчишку, – Темный маг сделал драматичную паузу и небрежно взмахнул рукой, – я убью вас всех. До встречи.
Заклубившийся дым скрыл его от присутствующих, после чего Регина прошептала, в изнеможении опустившись на стул и привлекая к себе Генри:
– Мы должны, должны, должны что-нибудь придумать.

4

Лейси остановилась в каком-то переулке и, прислонившись к стене, перевела дыхание. Подумала о сигаретах и сердито чертыхнулась – они остались в кармане куртки, в лавке Голда.
Голд. Сумасшедший старый идиот, вот он кто.
А между тем над головой сияет солнце, земля не трясется под ногами, все спокойно. Что случилось? Конец света отменяется?
Именно в такой форме Лейси и задала вопрос первому попавшемуся прохожему. Прежде чем ответить, он обвел девушку сальным взглядом с ног до головы, задержав его на полных бедрах, обтянутых едва прикрывавшим их платьем.
Ответ был положительным, и Лейси снова испытала желание закурить. Глядя вслед удалявшемуся прохожему, она решила, что Голд непременно выбил бы ему эти похотливые маленькие глазки. Все-таки хорошо, когда рядом есть кто-то сильный и могущественный.
Мысли о ростовщике уже не внушали отвращения, и Лейси повернулась и направилась обратно в лавку своей обычной покачивающейся походкой. Он не был мерзок, скорее наоборот, с ним было приятно проводить ночи, несмотря на его возраст. Сначала Лейси думала, что старичок быстро «вырубится» после выпивки и заснет, но нет, в первую же ночь он накинулся на нее и довел до сладостного исступления своими безумными ласками. Или все дело в магии?
Да какая разница, главное, что Голд сейчас наверняка на нее обижен. Раз все вернулось на круги своя, то, следовательно, и их прежние отношения должны быть возобновлены. И не мешает отметить спасение хорошим сексом. Лейси облизнула губу, плотоядно улыбнулась и ускорила шаг.
Лавка была открыта, как будто хозяин не боялся, что зайдут воры и что-нибудь украдут, но сам Голд отсутствовал. Лейси прошла в подсобку, цокая каблуками и заранее складывая губки в умильно-сладенькую улыбочку, чтобы задобрить капризного ростовщика, но его нигде не было видно. Ушел.
В глаза девушке бросилась сиротливо белевшая на столе чашка. Все еще наполненная той странной голубой жидкостью. Ах да, Голд же так настаивал, чтобы она, Лейси, выпила это зелье. Может быть, действительно стоит это сделать? Неплохой первый шаг к тому, чтобы восстановить отношения: «Посмотри, я сделала, как ты хотел! Прости, что я тогда вспылила и убежала, хорошо?»
Обдумав свою будущую покаянную реплику, Лейси довольно хмыкнула и, взяв чашку, залпом осушила ее, затем поставила обратно на стол. И тут же ухватилась за него обеими руками, потому что на мгновение у нее все поплыло перед глазами.
В следующую минуту Лейси – нет, уже не Лейси – медленно подняла голову, ее голубые глаза расширились, увлажнились слезами, подбородок задрожал. Она видела все то же, что и раньше, но уже по-другому; она чувствовала себя так, словно только что очнулась от долгого и нездорового сна. Как в бреду, воспоминания об истинной и ложной жизнях смешались в мозгу девушки, чье имя поменялось так же быстро, как и личность.
– Румпельштильцхен, – прошептала она. – Я здесь. Я вернулась.
Не в силах сдержать свои бурные чувства, она выпрямилась и захлопала в ладоши, смеясь и одновременно плача, прозрачные капли вместе с тушью стекали по щекам. Нужно немедленно разыскать его, рассказать, что она все помнит, кинуться в его объятия, и…
Внезапно Белль охнула и пошатнулась, сделала пару неуверенных шагов назад и, обнаружив рядом кресло, рухнула в него, обхватив голову руками.
Ее колотило, как в лихорадке, а назойливые воспоминания о том, что она делала, будучи Лейси, лезли в голову и сводили с ума. Омерзение наполняло Белль, как сосуд, она задыхалась и тупо смотрела на свои руки с длинными, накрашенными, чужими ногтями. А затем ожесточенным движением стерла остатки помады с губ. Все, что осталось после отчаянного поцелуя Румпельштильцхена. Он же хотел пробудить ее.
Слабая улыбка пробежала по искаженному душевной болью лицу. Если он так добивался пробуждения, значит, не любил эту дешевую проститутку Лейси, чью личность так любезно подарила ей Регина. Белль вскочила и бросилась к шкафу, в котором, как она помнила, должна быть какая-нибудь одежда – там найдется приличное платье. Она переоденется, найдет себе туфли на нормальном каблуке и отправится искать Румпеля. Белль предполагала, что он пошел к своей семье, ведь те наверняка празднуют спасение Сторибрука.
Конечно, лучше бы подождать здесь, чтобы обнять Румпеля, утешить в потере сына, уверить, что она не винит его за поведение с Лейси. Ведь он делал все это, чтобы удержать при себе мерзкую девицу и посредством этого вернуть свою истинную любовь. Так думала Белль, отыскав в подсобке одно из своих платьев и туфли, подходящие ей по размеру – возможно, Голд хранил ее вещи здесь не просто так? Надеялся каждый день, каждое утро, каждый вечер – на возвращение своей Красавицы?
Смыв с лица вызывающую косметику негодяйки, самовольно занимавшей ее тело, переодевшись и переобувшись, Белль побежала к выходу, стараясь сосредоточиться только на одной мысли. Сейчас она найдет Румпеля, обхватит его шею руками, поцелует в губы. И скажет, что они никогда больше не расстанутся, ничьи козни их не разлучат.
Мысленно уже ведя нужный разговор, Белль торопливо шла по сторибрукским улицам, приглаживая свои растрепавшиеся каштановые волосы, никого и ничего не замечая. Еще немного, и она у цели.
Девушка остановилась перед дверью с золоченым номером «3» и постучала кулачком. Она ждала, закусив губу и переминаясь с ноги на ногу, и, наконец, ей открыли.
Дэвид. Прекрасный Принц.
Белль отметила мгновенную настороженность его лица и поспешила улыбнуться:
– Белль. Не Лейси.
Дэвид на какое-то время опешил, затем выдавил из себя улыбку, столь же неестественную, как и у Белль, и посторонился, впуская ее. Среди присутствующих девушка отметила Регину и постаралась подавить вспыхнувшую неприязнь. Белоснежка, Эмма, Генри.
Белль повернулась к Прекрасному Принцу, закрывавшему дверь.
– А… а где Румпель? – она сделала вторую попытку улыбнуться, но не смогла. В комнате повисло тягостное молчание.
Мэри-Маргарет, бледная и натянутая, как струна, обняла Белль за плечи и, ничего не говоря, подвела к ближайшему стулу, усадила на него. Девушка подняла голову:
– Румпель был здесь?
Сердце Белль замерло, когда она встретилась глазами с Белоснежкой. Так смотрят люди, на которых обрушилось страшное потрясение… или большое горе. Что-то произошло, недаром все остальные старательно избегали вопросительного взгляда возлюбленной Темного мага.
– Нам надо серьезно поговорить, – подошел к ним Дэвид.
– С Румпелем что-то случилось? – губы Белль побелели, она едва смогла заставить себя произнести эти несколько слов.
Прекрасный Принц молчал, казалось, целую вечность, прежде чем бесцветно и глухо уронить:
– Да. Случилось.

5

Голубая Фея только начинала восстанавливать свои силы, когда-то превосходившие и мощь Темных. Зелье из волшебной пыльцы, при помощи которого гномы вернули память своему собрату, было лишь начальным этапом. Памятуя о том, что возвращение домой временно невозможно, Рул Горм считала, что следует усилиться в этом, чужом, непредсказуемом мире. Когда в Сторибруке сильнее Зло, представляемое Румпельштильцхеном и его ученицей Региной, то это неправильно, поэтому долг тех, кто на стороне Добра – изменить расклад. Беда лишь в том, что сама по себе волшебная сила фей возвращалась медленно, и пока что мать-настоятельница и ее подопечные не смогли бы противостоять Злу в полной мере.
Тем не менее, когда Прекрасный Принц позвонил Рул Горм и рассказал, что Темный планирует убить Генри, она не колебалась ни секунды. Каков бы ни был возможный исход, Голубая Фея не намеревалась отступать от своих принципов, твердых и чистых, как алмазы. И коли позвали на помощь – она обязана прийти и сделать все, что может.
Одним из преимуществ этого мира являлись средства транспорта. Даже несмотря на отсутствие магии, Голубая Фея за пять минут добралась до квартиры Белоснежки на своей машине. Торопливо вышла, захлопнула дверцу и решительным шагом направилась туда, где все семейство, включая Регину, обсуждало возможности спасения Генри. Голубая Фея вошла без стука и обнаружила, что в комнате находится человек, которого она никак не ожидала здесь увидеть.
Белль. Да, это была именно Белль, а значит – Лерой передал вторую порцию зелья Румпельштильцхену. Или самой библиотекарше.
Девушка сидела отдельно от остальных, по виду совершенно безучастная к происходящему. Ее взгляд был упорно устремлен вниз, руки с ярко накрашенными ногтями то теребили оборку синего платья, то поправляли волосы, то бесцельно лежали на коленях, и Рул Горм, внимательно осмотрев девушку, пришла к выводу, что та в состоянии глубочайшего потрясения и ей требуется помощь. Но предложить свою почему-то не решилась.
Белоснежка, Дэвид и Эмма были рады Голубой Фее, Генри слабо улыбнулся ей, даже Регина изобразила на бледном лице некую неопределенную гримасу, означавшую удовлетворение по случаю того, что в ряды защитников прибыло пополнение. И только возлюбленная Румпельштильцхена даже не подняла головы и с отсутствующим видом чертила какие-то знаки пальцем на колене.
– Послушайте, скажите им, чтобы они ради меня не рисковали! – Генри вырвался из рук Эммы и подбежал к Рул Горм. – Если только я нужен Темному, то пусть он меня и забирает. Остальные не должны пострадать! В этом мире Добро слабее Зла!
Милый мальчик, он готов пожертвовать собой ради семьи, и Голубая Фея была уверена, что это ему зачтется. Она наклонилась к Генри, провела ладонью по его щеке и ласково, но очень грустно улыбнулась.
– Генри, в любом мире Добро сильнее Зла. Нужно просто научиться давать отпор. Найти средства, которые помогут нам победить. Нельзя сдаваться сразу. И ты же сам понимаешь – твои родные и близкие не позволят тебе умереть.
Генри отстранился от матери-настоятельницы и, ничего не сказав, побежал к лестнице, чтобы, как мгновенно с замиранием сердца угадала фея, оказаться одному. И позвать Темного мага.
Но, прежде чем Рул Горм успела двинуться с места, Регина вытянула руку и одним властным движением подтащила упиравшегося мальчишку к себе. Черные глаза бывшей Злой Королевы горели, как два уголька.
– Ты никуда не пойдешь, Генри. Ты не пожертвуешь собой. У нас есть шанс спастись, есть! – она яростно прижала к себе сына и... указала на Белль. – И это она.
Все головы, как по мановению волшебной палочки, повернулись к девушке, и Голубая Фея увидела, как медленно поднимается взлохмаченная головка. Больной взгляд поразил Рул Горм в самое сердце.
– Вы думаете, я могла бы попробовать переубедить Темного? – прошептала Белль, и мать-настоятельница отметила, что несчастная не назвала свою истинную любовь по имени.
– Нет, я не это имела в виду, – отрезала Регина, впившись требовательным, жестким взором в измученное личико. – Ты можешь без подозрений проникнуть туда, где он хранит кинжал, с помощью которого можно повелевать Темным, и принести его нам. Наверняка кинжал где-нибудь у него дома или в лавке, под магической защитой от врагов – а ты ведь не входишь в их число. Мы же пока будем сражаться с Румпельштильцхеном и отвлечем его. Ты понимаешь, о чем я толкую?
Белль была в эту минуту похожа на брошенного котенка, и Голубая Фея приблизилась к ней и успокаивающим жестом положила руку на плечо. Внезапно девушка пошевелилась, сбрасывая утешающую длань, и встала. Лицо ее отвердело, светлые глаза приобрели, как показалось отступившей на шаг матери-настоятельнице, стальной оттенок.
– Я сделаю все, что в моих силах, – только и вырвалось из слегка подрагивавших губ, Белль развернулась и направилась к выходу.
Эмма, не уверенная в успехе миссии, поинтересовалась, нет ли других вариантов. Но Белоснежка тихо и сосредоточенно заметила, что в словах Регины есть резон, а Белль поступает совершенно правильно. Дэвид оказался у двери раньше библиотекарши и сунул в ее ледяную руку свой телефон.
– Будь на связи, – он старался ободрить ее, но Рул Горм подумала, что в его словах нет заботы о самой Белль. Она всегда была для всех лишь тенью Чудовища, с которым добровольно связала свою жизнь.
Белль молча кивнула, спрятала телефон в карман платья и прошла мимо Прекрасного Принца к выходу. Маленькая и оглушенная горем, она вызывала у Голубой Феи желание обнять за плечи и сказать несколько теплых слов, но едва ли девушка услышала бы их. Она отгородилась ото всех стеной своего отчаяния, и с внезапным приступом давно забытого тоскливого чувства Рул Горм поняла, что тут уже ничем не помочь.
Хлопнула дверь, и все словно очнулись. Дэвид повернулся к матери-настоятельнице:
– Время, которое предоставил нам Румпельштильцхен, истекает через пять минут.
Голубая Фея кивнула и жестом фокусника извлекла из широкого рукава свою волшебную палочку.

6

Едва ли возможно полностью описать состояние, в котором находилась Белль. Она уверенно шла по дороге, так хорошо знакомой, лишь потому, что досконально знала маршрут, знала, в каком месте нужно свернуть направо, и где перейти проезжую часть. В голове мешались воспоминания о тонких губах, жарко елозивших по обнаженной спине, о вкусе виски со льдом, который пила Лейси, и о прежней, теперь казавшейся удивительно беззаботной жизни, принадлежавшей Белль.
И все это тонуло где-то в темном болоте новых вестей, а затем приходили мысли о необходимости что-то совершить. Да, она ведь обещала помочь. Спасти Генри.
Обещала спасти того, кто, по словам Румпельштильцхена, станет его погибелью.
Белль резко остановилась и, потерев пылающий лоб неожиданно прохладной ладонью, вспомнила, что она совсем близко к лавке Голда. Осталось только пройти эту улочку и повернуть вон туда, толкнуть дверь и услышать, как приятно звенят колокольчики. Сделать несколько шагов к прилавку, уловить движение в подсобке, а потом он выйдет ей навстречу и поймет, что Лейси больше нет, она испарилась, как зловонный дым, выпустив из своего плена другую девушку. И тогда все наконец-то будет хорошо.
Занятая своими сладостными, полубредовыми мечтами, Белль и сама не заметила, как вошла в лавку и очутилась в подсобке. Голда не было, некому ее встречать, некому радостно улыбнуться сквозь слезы в темно-карих, блестящих недоверчивым счастьем глазах. Почему его нет?
Белль принялась лихорадочно рыться везде, где только можно. Она выгребала товары с прилавков, перевернула дном шкаф, но ничего интересного не обнаружила, кроме пыльной шкатулки с замысловатым узором. Та была слишком мала, чтобы вместить в себе длинный извилистый клинок с начертанным на нем именем, и Белль, повертев шкатулку в руках, поставила ее перед собой, усевшись на полу у шкафа. Она устала и очень хотела спать.
Уткнуться бы ему в грудь, выплакаться и забыться сном, под низкие, чуть хрипловатые звуки голоса, который расскажет какую-нибудь древнюю легенду вместо колыбельной.
Девушка почти бессознательно взялась за крышку шкатулки и попыталась открыть ее, но та не поддавалась. Белль напряглась, бисеринки пота выступили на лбу, маленькие руки дрожали.
Крышка сдвинулась. Было видно, как внутри что-то пульсирует и тускло отсвечивает. Белль в горячке нетерпения удвоила усилия, так что крышка слетела и зазвенела на полу, заглушив тихий, полный ужаса стон.
В шкатулке лежало сердце.
Белль застыла, отчетливо слыша стук своего собственного, надежно спрятанного в груди. Неуверенно протянула руку… и тут же отдернула. Она отказывалась верить своим глазам, но не могла оторвать их от темно-серого, почти черного куска плоти, на котором едва заметно выделялись красные островки.
Вспомнился разговор, случившийся давно, в какой-то другой жизни:
«Почему ты продолжаешь бороться за такого человека, как он?»
«Потому что я верю в то, что он изменился. Потому что у него правдивое сердце».
Правдивое. Сердце. Эти слова отдавались в голове, звенели в ушах, и, не в силах выносить кошмарное зрелище, Белль схватила сердце монстра и рефлекторно сдавила его, скользнув пальцами по его поверхности и вызвав мерзкий чавкающий звук.
Она тут же вздрогнула, в ужасе разжала руку и выбросила все вместе на пол со своих колен. И закрыла уши, оглушенная страшным, нечеловеческим криком, внезапно раздавшимся у нее в голове.
Какое-то время Белль сидела, не в силах пошевелиться, затем опустила мелко дрожавшие ладони и взглянула на лежавшую на боку шкатулку. Она чуть было не раздавила сердце, но успела вовремя остановиться, и при мысли об этом слезы безудержно покатились из глаз.
Всхлипывая, девушка подобрала сердце и, нежно поглаживая его, положила обратно в хранилище, прикрыла крышкой. Вытащила из кармана платья телефон и, едва попадая в нужные кнопки непослушными пальцами, набрала номер.

7

Регина, Эмма и Голубая Фея стояли в центре комнаты, слева от них находилась Белоснежка с луком и стрелами, а справа Прекрасный Принц со своим мечом. Все вместе они прикрывали собой Генри и мысленно готовились к тяжелой битве.
Голд возник в точно назначенное время, взглянул на ручные часы и отпустил окружающим издевательскую улыбку.
– А вы, я гляжу, основательно успели подготовиться, – почти промурлыкал он голосом, напомнившим сказочным жителям о том Румпельштильцхене, которого они давно знали. – Как я понимаю, отдавать мне мальчишку вы не собираетесь? Подумайте хорошенько. У вас, Эмма, могут быть и другие дети. А Регина, – он насмешливо прищурил темные глаза, – никогда не умела любить, и вряд ли сумеет этому научиться. Не стоит и пробовать.
– Не тебе об этом судить, – яростно выплюнула Королева, и они с Эммой синхронно подняли руки, готовясь совместно применить магию. Рул Горм приготовила волшебную палочку, Мэри-Маргарет без колебаний вскинула лук и наложила на тетиву стрелу, а Дэвид выступил вперед со своим мечом.
Но монстр только засмеялся, отчего у Генри пробежали мурашки по спине, и два сгустка энергии из его ладони полетели одновременно в Прекрасного Принца и Белоснежку. Увернуться они не успели, обоих больно обожгло и отбросило назад. Мир перед их глазами померк почти одновременно.
– Мама! Папа! – Эмма отчаянно дернулась, но Регина удержала ее. Белоснежка стекла по стене вниз, меч Дэвида отлетел в одну сторону, а сам он – в другую.
Голд мило улыбнулся, будто они находились на светском рауте:
– Пока что они живы, мисс Свон, я решил сначала разобраться с вами тремя. А Принца и его любимую оставлю на десерт.
Глаза Эммы вспыхнули огнем ненависти, и из соединенных рук двух волшебниц вырвался огненный вихрь, который при поддержке палочки смел бы Румпельштильцхена, если бы не защитный магический блок. Отбив атаку, Темный маг глянул на лампочку, висевшую над головой Голубой Феи, и та мгновенно обрушилась матери-настоятельнице на голову. Рул Горм не успела даже дернуться, как уже лежала на полу без сознания, в аккуратно уложенных каштановых волосах зазмеился густо-красный ручеек.
– Никогда не любил фей, признаюсь вам честно, – пропел Голд и отбил очередную атаку Регины и Эммы. – Теперь вас только двое, и я…
Он не договорил и нахмурился. Что-то было не так – болезненно трепыхнулось отсутствовавшее в груди сердце. Кто-то нашел его? Этого не могло быть, ведь сказочный колдун наложил мощную защиту на шкатулку. Открыть ее смог бы только человек, которому Румпельштильцхен доверял безоговорочно.
Он почти механически отбивал отчаянные атаки Королевы и Спасительницы, но мысли беспорядочно заметались, отвлекая от происходящего. Голд не заходил в подсобку после того, как спрятал сердце, и не видел пустую чашку. Что, если Лейси вернулась и выпила зелье?
Страшная догадка обожгла душу сильнее, чем крошечный огненный шарик поднятую в защитном жесте руку. Голд процедил сквозь зубы проклятье и потушил дымящийся рукав, убирая синими волнами магии следы небольшого, но весьма чувствительного ожога.
Нет, он не верил.
Только не она. Только не Белль.
– Пора кончать эту игру! – с этими словами он направил на женщин настолько сильный заряд энергии, что Регина и Эмма едва могли сдерживать его. Защита слабела с каждым мгновением, в то время как Румпельштильцхен удесятерил мощь натиска. Мысленно он уже видел на месте противниц покрытые язвами ран трупы.
Но в ту самую секунду, когда оборона уже готова была рухнуть, резкая и чудовищная боль пронизала все тело колдуна. Дикий вопль оглушил Королеву, Спасительницу и их сына, в то время как Голд пошатнулся, бессильно выронив трость, и схватился правой рукой за то место, где не так давно билось его сердце.
Эмма на мгновение растерялась, но Регина успела атаковать бывшего учителя со всей накопившейся злостью. Выброс магии разорвал одежду и с отвратительным шипением ударил в грудь монстра, опаляя кожу, так что Румпельштильцхен отлетел назад, врезался в дверной косяк и рухнул на пол лицом вниз. Со звоном рассыпалось по полу разбившееся стекло его наручных часов, из-под рассеченного лба побежала струйка крови.
Белоснежка пошевелилась и слабо застонала. Опомнившись, Эмма кинулась к матери, проверила, все ли с той в порядке, затем перешла к отцу и Голубой Фее, и с огромным облегчением убедилась в том, что все трое живы и отделались незначительными повреждениями. Когда Рул Горм придет в себя, она позаботится об этом.
Затем Спасительница несколькими шагами одолела расстояние до Голда, лежавшего на полу. Через обгоревшие лохмотья, прилипшие к груди, был виден обширный ожог – след атаки Регины, которая уже успела с некоторым трудом перевернуть Темного на спину и пощупать ему пульс. Она холодно отметила:
– Жив, как и следовало ожидать. Но я не знаю, когда он придет в себя. К сожалению, кинжала у нас в руках пока нет.
Генри тем временем помог Белоснежке подняться на ноги, и та, мгновенно оценив обстановку, кинулась приводить в чувство Прекрасного Принца, пока мальчик нерешительно похлопал по щекам мать-настоятельницу и, видя, что это не помогает, побежал в кухню за водой.
Эмма, так и застывшая у тела поверженного врага, с усилием оторвала взгляд от жутких волдырей, образовавшихся на обугленной коже, и ее осенила мысль:
– Регина, как считаете, вы сможете телепортировать его к границе?
Та подняла на нее сумрачный взгляд, который сразу прояснился:
– Пожалуй, смогу. И сделаю это сейчас же.
Регина повела рукой, и они с Голдом стали исчезать в клубах фиолетового дыма. Эмма, подчинившись мгновенно промелькнувшей мысли, успела схватить бывшую Злую Королеву за руку, почувствовать, как все закружилось под ногами… и затем встать на твердую землю так резко, что чуть не упала.
Регина поддержала ее. Они стояли у границы, рядом с оранжевой линией, Голд смирно лежал у их ног. Слабый ветерок пошевелил волосы Спасительницы, и она повела плечами, оглядываясь и чувствуя себя весьма неуютно. Вокруг не было ни души.
Регина выпустила Эмму, наклонилась и с деловой спешкой попыталась перетащить бесчувственное тело за границу, но оно оказалось весьма тяжелым – в последнее время ростовщик злоупотреблял гамбургерами, и назвать его худым язык бы не повернулся.
– За границей магия не действует, а то бы я его сразу туда переместила, – кисло констатировала госпожа мэр, но тут Эмма помогла ей, подхватив все еще не приходившего в себя Голда с другой стороны. Объединенными усилиями женщины вытащили его за пределы оранжевой линии.
Эмма выпрямилась и, почувствовав себя так, словно с плеч свалился крайне обременительный груз, вытерла вспотевшие ладони о бедра.
– Отлично. Теперь он ничего не будет помнить.
Регина задумчиво посмотрела на пистолет, который торчал на боку у Эммы, в кобуре. Ей пришло в голову, что за пределами Сторибрука Румпельштильцхен не только лишен магии, но еще и смертен. А следовательно, судьба подбросила ей возможность расправиться с врагом раз и навсегда, отомстить ему за все – за себя, за мать, за попытку убить Генри.
Тем временем мобильный телефон Эммы зазвонил, Спасительница сунула руку в карман, а Регина незаметно потянулась к заманчивой кобуре. Она успеет выхватить оружие и выстрелить, прежде чем шериф Свон сообразит, что происходит, и попытается остановить союзницу.
Да, Регина уже была готова сделать это. Но…
Генри.
«Теперь ты стала героем. Ты спасла город. Ты ведь останешься такой?»
«Я больше никогда не буду Злой Королевой, Генри. Обещаю тебе».
Такой недавний и такой незабываемый диалог. Регина глубоко выдохнула, почти не слыша взволнованного голоса Эммы, говорившей с кем-то. Еще несколько вдохов-выдохов, а рука женщины так и застыла на полпути. Королева боролась с подступавшим желанием увидеть дымящуюся дырочку на ненавистном лбу, вдохнуть запах дыма и крови, ощутить отраду оттого, что враг мертв.
Завершив свою беседу, Эмма повернулась к ней, пряча телефон в карман джинсов. К тому времени Регина сумела справиться с собой и убрать обе руки за спину, чтобы окончательно избавиться от искушения.
– Это Белль. Она говорит, что нашла сердце. Сердце Румпельштильцхена.
– Так вот в чем дело. Он вырвал себе сердце, – на этот раз Регина ее услышала. И все поняла.
– Ага, – кивнула Спасительница с усталым выражением лица и оглянулась на того, кто лежал за чертой Сторибрука. – Перетащим его обратно? Нужно вызвать скорую.

Эпилог

Белль стояла перед палатой, в которой находился Румпельштильцхен, и смотрела на него через стекло, стиснув кулачки и не замечая, как ногти впиваются в ладони. Умом она понимала, что самое страшное позади, и можно расслабиться, но при одной мысли о том, что Голд очнется и не узнает ее, тянуло забиться в угол и расплакаться, как маленькая девочка. Но нет, она себе этого не позволит, она сильная.
Доктор Вейл объяснил девушке, что состояние больного стабильно, ожог на груди после соответствующего ухода не опасен для жизни, так же как и многочисленные ушибы, а кости все целы.
– Белль, – окликнул сзади знакомый голос, и библиотекарша, повернувшись к шерифу Свон, натянула на осунувшееся лицо подобие улыбки.
Эмма подошла к ней почти вплотную, сочувственно всмотрелась в лицо девушки. Ей все еще с трудом верилось, что у этого хрупкого существа нашлись силы помочь в спасении Генри.
– Я понимаю, через что тебе пришлось пройти. Но не волнуйся – все будет хорошо. Мы с Региной и Рул Горм готовим зелье, которое позволит тебе перейти через границу. Тебе надо будет постоянно носить при себе какой-нибудь дорогой тебе предмет, как Голд носил на шее накидку сына.
Белль подумала о чашечке, все еще одиноко стоявшей на столе в подсобке лавки. От нее можно отбить осколок и спрятать у себя в одежде, чтобы не вызывать ненужных расспросов.
– Значит, я должна буду уехать?
– И увезти с собой Голда. Если он останется в Сторибруке, то неминуемо вспомнит, кто он такой, а это обернется прежними неприятностями. Даже если учесть, что я вставила ему обратно сердце.
Белль облизнула губы и ничего не ответила, глядя в пол.
– Денег у мистера Голда много, – продолжала Эмма, слегка сжав руку библиотекарши чуть повыше локтя, – ты объяснишь ему, что до потери памяти он сам планировал переезд, а жители города могут это подтвердить. Скажешь, что ты его домработница, например, и он тебя недавно нанял для помощи по хозяйству.
Девушка послушно кивнула, по-прежнему не глядя на собеседницу. Необходимость покинуть город лежала у нее на сердце тяжелым камнем, но зато где-нибудь в Нью-Йорке ей нечего будет опасаться, что нечаянный или нарочный поцелуй вернет Румпельштильцхену память.
Если, конечно же, им еще когда-нибудь доведется целоваться.
Эмма ободряюще потрепала Белль по плечу, заглянула в печальные светлые глаза:
– Не грусти, наверняка у вас получится начать все заново. Ты помогла спасти моего сына, и этого я никогда не забуду. Так же как и мои родители. И Регина. Но ты же знаешь, что может случиться, если вы с Голдом останетесь здесь. А одного его ты не сможешь отпустить, не так ли?
– Нет, – покачала головой Белль, – не смогу.
В глазах у нее заблестели прозрачные слезы, в носу защипало, и она надеялась, что Эмма скоро уйдет и оставит ее в покое. Пережитое этим днем потрясение было так велико, что Белль не сомневалась – когда у нее будет возможность остаться одной, она не сумеет сдержаться и проплачет несколько часов подряд.
Сильная она или нет, уже не имеет значения.
– Значит, договорились?
Библиотекарша кивнула, и Эмма отпустила ее, сочтя, что с неприятным разговором покончено:
– Вот и умница. Когда зелье будет готово, мы передадим его тебе.
Когда она ушла, Белль прислонилась лбом к стеклу, через которое можно было видеть всю палату. Она глубоко дышала и сглатывала слюну, наконец-то разжав бессильно стиснутые кулачки и не обращая внимания на едва заметные мазки крови под ногтями и на ладонях. Волны тоски накатывались на нее, застилая взор туманом, но даже сквозь них Белль различала надежду – чувство, которое никогда не позволяло ей сдаваться.
– Все будет хорошо, Румпель. Обещаю тебе.

Для OUaT Обзоров

[L]Askramandora[/L] выкладывает фанфик<a href="http://rumbelle.diary.ru/p191754623.htm">"Сердце монстра"</a> (AU, R, Лейси/Голд/Белль + остальные)

@темы: Белль, Лейси, фанфикшен, Румпельштильцхен/мистер Голд

---

[Хельга Локидоттир]

Доброе утро сообщникам )
Приношу свой небольшой вклад. Написано был на фест вот по этой заявке. Говорят, автор вроде уложился в заявку ))

Название: Книга для принцессы
Автор: Загрызка
Персонажи: Белль, Румпельштильцхен
Рейтинг: G
Примечание: Заявка на ONCE Fest: Белль. Таймлайн – до 12-ой серии. Жизнь при дворе отца. Предпочитать балам библиотеку. Мечтать о приключениях. A-. Бонус в виде случайно мимо пробегавшего Румпельштильцхена приветствуется.

Вежливая отстраненная улыбка словно приклеена к губам. Белль пробует убрать ее, но ничего не получается. Внезапно ее пробивает на безумный смех, едва она представляет себе, как всю оставшуюся жизнь она будет ходить с перекошенным лицом. Впрочем, в этом можно найти плюсы. Тогда ее точно перестанут таскать по балам. И, скажем, запрут в комнате и оставят в покое. Тогда она убежит и…
- Белль, - голос отца прерывает поток мыслей, - ты уже давно стоишь рядом со мной, дочь моя, почему бы тебе не потанцевать.
К ней подходит Гастон, и Белль подавляет стон. Только его ей и не хватало для полного счастья. О боги, ну за что?
Но воспитание не выбьешь. Она, продолжая мило улыбаться, подает Гастону руку и позволяет ему увести себя в центр бальной залы.
Музыка идет прекрасным фоном, позволяя мысленно отрешиться от происходящего. Белль продолжает обдумывать план побега.
Например, сделать веревку из простыней. Хотя нет, если ее запрут, то, скорее всего, в башне, откуда только сигануть на камни останется.
Этот вариант отметается, как нежизнеспособный.
«Значит, обойдемся без притворства сумасшедшей», - размышляет Белль. – «Тогда что? Просто уйти? Скучно-то как… Вон Белоснежка сбежала, так все королевство на ушах. Интересно, а если…»
Мысль прервана, так как танец закончен. Гастон кланяется, она кивает в знак благодарности.
«Как же мне все это надоело», - тоскливо думает Белль. – «Балы, танцы, приемы, скука, скука, скука». Она чувствует, что еще немного, и она завизжит.
Принцесса быстро наклоняется к отцу.
- Отец, мне душно, я пройдусь немного.
- Тебя проводить? - встревожено смотрит король.
- Нет-нет, - она успокаивает его пожатием руки. – Я просто хочу немного побыть одна и вздохнуть свободно.

Путь сбежавшей принцессы лежит не в сад или на балкон, где можно в полной мере насладиться свежим воздухом. Тихая сумрачная зала библиотеки, расположенная далеко от праздничного веселья, полки со слегка запылившимися книгами.
- Конечно, - ворчит Белль. – Кроме меня их никто не читает.
Наплевав на платье и руки, она тащит лестницу к полке и поднимается на самый верх.
- Героические легенды, баллады о рыцарях, истории о колдунах, - она бормочет про себя, пока ее палец движется по книжным корешкам. – Ну должно же быть тут хоть что-то, что я не читала!
- Рекомендую истории о любви, - раздается голос, и из-за полки появляется незнакомый человек.
Белль едва не теряет равновесие, но в последний момент цепляется за полку.
- Вы кто? Новый смотритель?
- Смотритель? – человек явно насмешливо смотрит на нее. В полумраке можно различить только его фигуру. Она приподнимает лампу, пытаясь рассмотреть его лицо, но как бы она ее ни повернула, тень всегда прячет его от нее. – Ну, можно и так сказать…
- А почему я вас не знаю? – резко спрашивает Белль, поглядывая на увесистый томик на полке и прикидывая, сумеет ли она его поднять и попасть в незнакомца если что.
- В замке сотня слуг, - усмехается новоявленный смотритель библиотеки. – Принцесса, неужели вы утверждаете, что знаете всех.
- Может быть, - уступает она. – Но в библиотеке точно всех.
Мужчина хихикает, отчего у нее мурашки бегут по коже.
- Так что насчет легенд о прекрасных дамах, попавших в беду? – словно забыв о ее допросе, продолжает он.
Белль внезапно улыбается, не так как на балах, словно фарфоровая кукла, а немного лукаво, с хитринкой, ее глаза блестят. Она вдруг думает, что даже если это и разбойник, невесть как проникший в замок, то чем это не шанс? Пусть он крадет ее, пусть увозит. Зато потом она обязательно обхитрит его и сбежит, и отправится путешествовать, и научится стрелять из лука, поскольку меч поднять не сможет, сама уже пробовала.
- Дамы в беде – это скука и прошлый век, предпочитаю истории о приключениях, когда дамы сами справляются с трудностями, - отрезает она, старательно загоняя подальше мысли о том, что хрупкая девушка с разбойником не справится и о том, что он стоит почти под лестницей, а юбка у нее такая пышная.
Лицо незнакомца по-прежнему скрыто в тени, но она почти физически ощущает, как он поднимает бровь.
- Зачем вообще ждать, когда придет, какой-то принц или рыцарь и спасет тебя, - внезапно распаляется она. – Вся жизнь превращается в однообразную рутину. Сидишь сперва в родном замке, потом в замке супруга, сидишь, сидишь, сидишь и сидишь! От тоски можно завыть! Да я бы на месте прекрасных дам из легенд давно бы сбежала!
- И что вам мешает? – заинтересовывается смотритель.
Она запинается. Действительно, что?
Незнакомец снова мерзко хихикает и говорит:
- Я думаю, дорогуша, тебе не хватает одного маленького толчка в этом направлении.
Ее пробирает дрожь… предвкушения?
- Вы не смотритель, - говорит она. – Зачем вы здесь?
- Зачем приходят в библиотеку, - снисходительно говорит незнакомец. – За сведениями. И я их уже получил, так что позвольте откланяться.
- Стой, - Белль начинает торопливо спускаться, путаясь в юбке. Она спрыгивает с последней ступеньки и перехватывает лампу поудобнее. Лук луком, но в случае чего можно и лампой по темечку приложить.
Однако прикладывать уже некого. Незнакомец исчез, будто его и не было, лишь на столе сиротливо лежит маленький томик с витиевато выведенным заглавием «Жизнь и удивительные приключения принцессы Фантагиро».
Белль припоминает историю принцессы и улыбается. Она оглядывается еще раз и пожимает плечами. В конце концов, если бы хотел, давно бы похитил.
Она берет книгу и устраивается на подоконнике, спрятавшись за шторой. Если повезет, ее долго не найдут, а пока можно представить себя на месте боевой принцессы. Возможно, она даже придумает, как спасти себе принца.

@темы: Белль, фанфикшен, Румпельштильцхен/мистер Голд

---

[Sagonna]

Еще немного фото со съемок - теперь возле лавки Голда. Ариэль уже в цивильном.

Шесть штук под катом, ибо размер большой

И бонусом библиотека, которая за полтора сезона так и не открылась и, чует мое сердце, так и не побудет Белль в ней библиотекарем.

@темы: фото, Белль, спойлеры, Эмили де Рейвин (Белль)

---

Доброе утро, соо!

[товарищ Йоханссон]

@темы: Белль, Лейси, фанвидео, Румпельштильцхен/мистер Голд

---

...and I will see you again…

[товарищ Йоханссон]

(с.)

@темы: гифки, Белль, Румпельштильцхен/мистер Голд

---

Rumpelstiltskin and Belle

[Bezum]

Хех, мой маленький вклад в соо) Любимая пара все же) Тапками не бить, музыкант играет как умеет))
Получила массу удовольствия рисуя Румпеля, какой же все-таки красивый мужчина

@темы: Белль, фанарт, Румпельштильцхен/мистер Голд

---

[Sagonna]

Появились новые закадровые фото Эмили с Джоанной Гарсиа. Похоже, Русалочка таки появятся в Сторибруке, а Белль - сохранит отвращение Лейси к юбкам скромной длины. Но, надо сказать, мне нравится ее новый наряд и колготки со швом. А вот прическа... распущенные волосы я люблю больше.

+3

@темы: фото, Белль, спойлеры, Эмили де Рейвин (Белль)

---

Мое, простенькое, без спецэффектов

[Askramandora]

Название: Лети в мой сад, голубка
Автор: Askramandora
Тип: фанвидео
Пейринг/Персонажи: Румпельштильцхен/Белль, Голд/Белль + мельком остальные
Категория: гет
Жанр: романс, драма
Рейтинг: PG
Примечание: автор упоролся и укурился, судя по странным ассоциациям

смотреть

Название: Ты меня любишь
Автор: Askramandora
Тип: фанвидео
Пейринг/Персонажи: Румпельштильцхен/Белль, мельком другие
Категория: гет
Жанр: романс
Рейтинг: PG-13
Примечание: песня Александра Серова "Ты меня любишь"

тык

Автор: Askramandora
Фэндом: Once Upon A Time
Тип: фанвидео
Категория: гет
Пейринг/персонажи: Голд/Лейси
Примечание: песня "Monster" группы Meg & Dia

на 30 секунд, просто ассоциация почему-то

@темы: Белль, Лейси, фанвидео, Румпельштильцхен/мистер Голд

---

Флэшмоб "Мой самый любимый РумБелль клип"

[Golden Beauty]

У всех у нас наверняка есть несколько (а может быть, даже немало) любимых фанвидео по РумБелль... Но надо выбрать один клип.

Мой выбор - "His Heart" by KatrinDepp

Ваши варианты кидайте в комменты.

@темы: Белль, фанвидео, Румпельштильцхен/мистер Голд

---

Для настроения Шипперам в понедельник

[товарищ Йоханссон]

@темы: гифки, Белль, Румпельштильцхен/мистер Голд

---

[Каприканское яблоко]

(x)

x

И фанатская переделка промо:

(x)

@темы: гифки, Белль, фанарт, Румпельштильцхен/мистер Голд

---

А это промо видели?

[Askramandora]

Белль в синем платьице, и рядом с Румпелем. *заинтересованно поднимает брови*
Намек?..

Для OUaT Обзоров

[L]Askramandora[/L] выкладывает <a href="http://rumbelle.diary.ru/p191604758.htm">промо-фото</a> к третьему сезону

@темы: промо, обсуждение

---

[Queen Rippey]

А вот и мои пять копеек^^ Белль ака Румпель, иллюстрация к чудесному фанфику "Сказки Трикстера" авторства .Hierophant.)))

Dark Belle by ~HechiceraRip on deviantART

- Сегодняшний урок очень простой, - прошептала Малефисент.
- Ой ли? – прищурилась Белль.
Колдунья сразу же отмахнулась.
- Не придирайся к словам! Так вот, научимся принимать личину кого-нибудь другого.
- И это ты отнесла к «простому»? – удивилась девушка.
- У тебя есть кольцо и оно тебе поможет.
- Так что я должна сделать?
В этот момент со стороны избушки раздался голос и во двор вышел мужчина, среднего роста, крепкий и широкоплечий.
Белль перевела взгляд с Малефисент на него.
- Подумай о чём-нибудь хорошем, - произнесла колдунья. – О ком-нибудь… Остальное, всё как я тебя учила.
И Белль подумала.
Об отце, хоть и не родном, но любимом.
О подруге – Красной Шапочке, которая учила принцессу быть стойкой и храброй, и никогда не отчаиваться.
О семействе Шляпника – Джефферсоне и малышке Грейс, которые своим чаем согрели сердце и душу запутавшейся девушки.
О Румпельштильцхене…
Когда Белль открыла глаза и попыталась себя рассмотреть, то удивлению принцессы не было предела. Её одежда превратилась в странного вида платье, с длинной жёсткой юбкой до земли из чешуйчатой кожи и такого же вида рыжеватого пиджака с жёстким воротником. Пикантное, глубокое декольте, а так же парочка разрезов на юбке позволяющие рассмотреть высокие чёрные сапоги, дополняли весьма странный образ. Затем внимание Белль привлекли её руки, а точнее, кожа. Она приняла грязно-золотистый цвет, переливающийся на солнце, а ногти девушки стали заострёнными и почернели, будто были выпачканы в золе.
- Что… - прошептала она. – Что это?
Белль коснулась волос, своего лица… А Малефисент тем временем с интересом рассматривала свою ученицу. Заглянув девушке в её почерневшие глаза с расширенными до предела зрачками, женщина спросила:
- Ты думала о Нём?
Белль чуть успокоилась и лишь коротко кивнула.
- Что ж, - повела плечами Малефисент. – Теперь я наяву вижу, как выглядел бы Тёмный в женском обличии. (с) Сказки Трикстера

@темы: Белль, фанарт, фанфикшен

---

Вопрос к шипперам

[Golden Beauty]

Когда вы впервые прониклись румбеллем? И за что любите этот пейринг?
За себя могу сказать, что я ждала эту пару еще после просмотра серии эдак четвертой. Меня начал заинтересовывать Румпель, и очень хотелось посмотреть на историю его любви. Собственно говоря, 1.12 "Внешность обманчива" оказалась по факту единственной серией, где для меня следовали эпизоды один другого "вкуснее" вплоть до поцелуя истинной любви. Дальше уже, увы, все пошло грустно, но в любом случае я уже прониклась и поняла, что это может быть моим ОТП. Последняя серия первого сезона завершила дело - встреча в лавке окончательно сделала меня шиппером. Люблю пейринги, которые на первый взгляд кажутся невозможными, а на деле вполне реальны. Красавица и Чудовище были прекрасны в сказочном мире, а в современном меня, в общем-то, во многом не устраивает, как ведут их линию. Но сам факт того, что она есть и продолжается - уже повод для кое-какого оптимизма. И, кроме того, я впервые всерьез начала писать фанфикшен именно по румбелль, зимой прошлого года. Ибо до сих пор не было ни одного пейринга, который заставил бы меня регулярно что-нибудь сочинять и браться за клавиатуру.
Вот такие дела. А как было у вас?

Для OUaT Обзоров

[L]Golden Beauty[/L] <a href="http://rumbelle.diary.ru/p191594155.htm">спрашивает</a> шипперов РумБелль, когда они прониклись пейрингом и за что его любят

@темы: обсуждение, 1.12 "Skin Deep"

---

[Йеннифэр_Миледи]

Spin The Golden Thread by ~Roman-de-la-Croix on deviantART

Обзорам

[L]Йеннифэр_Миледи[/L] постит <a href="http://rumbelle.diary.ru/p191577267.htm" target=_blank>арт</a> с Белль

@темы: Белль, фанарт

---

[Askramandora]

Название: Сладость мести и вкус любви
Автор: Askramandora
Размер: мини, 1209 слов
Пейринг/Персонажи: Голд, Регина, Белль; Голд/Белль
Категория: джен, гет
Жанр: даркфик
Рейтинг: R
Краткое содержание: Голд обещал Белль, что не убьет Регину. Но других обещаний она с него не брала.
Примечание: события относятся к первой серии второго сезона, когда Голд приходит к Регине, запертой в камере

Вдох. Выдох. Истерический отчаянный всхлип.
И столько боли, что кажется, будто она вот-вот растерзает корчащееся на полу тюремной камеры тело на куски. Боль взрывается в мозгу, иглой пронзает сердце.
– Ну же, дорогуша. Попробуй встать, ведь это так недостойно Королевы – лежать и стенать, как полудохлое животное, – сжатые в кулак пальцы Голда распрямляются – временно пытка прекращена.
Жертвой овладевает ярость. Безумная и заполняющая собой сознание, придающая сил.
Регина поднимает голову, глядя из-под черных, мокрых от пота прядей, и пытается выпустить из трясущихся пальцев огненный шар. Никакого результата.
Действительно, в этом мире магия работает по-другому.
Голд тихо смеется, и этот полный яда звук словно подбрасывает Регину с пола. Она кидается к решетке, вцепившись в нее пальцами, и зло сверкает темными глазами.
– Что-то не так? – с притворным участием спрашивает человек, в котором вместо Голда прорывается Румпельштильцхен. – Может быть, ты хочешь заключить со мной сделку?
Он улыбается бывшей Королеве улыбкой ласкового убийцы.
– Ты… обещал ей, – ее голос словно вырывается из чьего-то чужого горла. Регина уверена, что это не ее реальность, потому что так быть не должно.
– Что я кому обещал? – его гибкие пальцы снова хищно сжимают воздух, и Регина тяжело сползает на пол, чувствуя на своем горле жесткую хватку.
– Ей… ты… что меня не… ты только что… сам… сказал… – пытается прохрипеть она.
Если бы только кто-нибудь пришел на помощь! Обладай все эти несчастные идиоты-горожане хотя бы зачатками ума, они бы поняли, кто истинный виновник произошедшего с ними.
Даже перед возможной смертью госпожа мэр продолжает считать себя невинной жертвой.
Жестокие пальцы разжимаются, и узница глубоко дышит – словно набирая в грудь воздуху перед новой пыткой.
– Ты держала ее в психиатрической лечебнице почти тридцать лет.
Невидимые иголки врезаются в красивое лицо Регины, и кровь течет вперемешку со слезами.
– А до этого – четыре года в темнице, где она почти сошла с ума.
Под скорчившимся на полу телом растекается темная лужа, и женщина слабо дергается и стонет.
– Ты забыла, на что я способен, дорогуша, – шипением вырывается из тонких губ. – Но я напомню.
Голд вскидывает руку, магией отбрасывает Регину к стене, с хрустом ломая ей ребра, так что она сползает вниз, оставляя за собой неровную красную полосу. И замирает в позе сломанной куклы.
Она и есть кукла – жалкая марионетка, попытавшаяся самостоятельно что-то решать. Без ведома кукловода.
Регина еще жива, но дальнейшая экзекуция приведет к ее смерти, и Голд останавливается.
– Я обещал, – он поглаживает пальцами решетку, в то время как магия по косточкам восстанавливает наказанную марионетку, и все следы пыток исчезают. – Я обещал ей, что не убью тебя. Но я же не говорил, что не трону тебя и пальцем, верно?
Дыхание лежащей на полу женщины выравнивается. Щелчок пальцев – и вот она уже на своей постели, спит, как и должно быть ночью.
Сон злой ведьмы безмятежен, как у малого ребенка.
– До свидания, дорогуша, – воркующим голосом заключает Темный маг, и, выпустив из пальцев железный холод прутьев, медленно удаляется прочь.
Рассвет из решетчатого окошка бледно струится на спокойное лицо. Утром она ничего не будет помнить.
А ночью все повторится вновь.

***

Колокольчик звенит на двери, когда Голд заходит внутрь, опираясь на трость. Девушка в синем платье, которое он ей подарил, стоит у прилавка и задумчиво рассматривает антикварные вещи.
Белль поворачивается к Темному магу, расцветает улыбкой и делает шаг ему навстречу. Несколько мгновений, и Голд уже зарывается лицом в пушистые каштановые локоны, жадно вдыхает запах.
И прижимает к себе, крепко – слишком крепко. Сейчас, когда его пальцы еще не забыли тепло беззащитного вражеского горла, хочется неистовой, безумной страсти – такой, чтобы поглотила целиком, с головой. Потому что совсем недавно в его власти была ненавистная женщина. А теперь – любимая.
И его любовь так же сильна и неутолима, как ненависть.
Белль отвечает на поцелуи, сначала нежно, а потом поддаваясь настроению Темного мага, и ее пальцы с силой захватывают его волосы, губы впиваются в мочку уха… и затем она горячо шепчет:
– Ты скучал по мне… я вижу, что скучал.
В ответ Голд стискивает ее так, что девушка взвизгивает, тоненько и едва слышно, а затем в отместку кусает его за щеку.
– Я всегда скучаю по тебе, моя дорогая Белль.
Он подхватывает ее и увлекает за собой в подсобку лавки, попутно запечатывая магией дверь, чтобы никто не вошел и не помешал.
Белль выскальзывает из рук возлюбленного и присаживается на узкую кровать. Она в ожидании прикусывает нижнюю губу и смотрит, как Голд снимает с себя пиджак и отставляет в сторону трость. Внизу живота у Белль постепенно нарастает возбуждение, и она откидывается к стене и почти бессознательно улыбается. Не так давно, в ненавистных белых стенах лечебницы, одним из тихих и вполне невинных развлечений этой пациентки было лежать на серых простынях и интенсивно двигать бедрами, учащенно дыша и добиваясь удовольствия, иногда острого и очень приятного, а иногда слабого.
Сейчас, вспоминая об этом, девушка машинально сдвигает ноги, но Голд уже садится вплотную к ней. С ним Белль нет нужды заниматься самоудовлетворением.
Исступленно целуя свою потерянную и вновь найденную любовь, Голд вспоминает, как кровь струилась по лицу той, которая попыталась ее отнять. И его губы раздвигает улыбка столь мрачная и злая, что если бы жадно отвечающая на его ласки девушка видела ее, то со всех ног бросилась бы бежать прочь.
Но она ничего не знает.
И не узнает. Никогда, обещает он себе. И на минутку отстраняет Белль, чтобы раздеться целиком и заодно снять с нее платье.
– Что это? – неожиданно тревожно спрашивает Белль и пристально смотрит на левую руку Голда.
На рукаве рубашки бескомпромиссным свидетельством отпечаталось пятнышко высохшей крови. Как же Темный маг его не заметил?!
Белль встает, распущенные волосы падают по обеим сторонам сразу побледневшего лица, ко рту прижат кулачок, в глазах ширится и вырастает сначала подозрение, затем обвинение.
– Это же кровь?
Голд не смотрит на нее, и Белль тихо уточняет:
– Это... ее кровь?
Смысла лгать нет, она все угадывает и понимает.
– Я не убивал Регину, – спокойно и отстраненно уточняет Голд. – Просто наказал так, как следует. Я сдержал слово.
Девушка качает головой и отдергивает руку, которую он пытается взять в свои ладони. А затем вскакивает, кидается к запертой двери и пытается выйти, но с магией Белль не совладать.
Голд идет за ней и ясно видит ужас и осуждение в прозрачно-голубых глазах.
– Она это заслужила. А ты… тебя я во второй раз не отпущу, – его голос звенит напряжением.
Он оказывается рядом, сжимает ее плечи, приближает свое лицо к скривившимся, будто Белль вот-вот заплачет, губам. И касается их своими, но теперь уже нежно, едва сдерживая свою страсть.
Девушка лихорадочно обдумывает создавшуюся ситуацию, ища наилучший способ решения проблемы. И, кажется, находит.
– Ты оставишь ее в покое, – Белль смотрит снизу вверх, в ее блестящих глазах твердая уверенность в том, что все будет так, как она скажет. – Хватит с нее… ты же наверняка причинил ей... достаточно боли?
Темный маг тихо и недобро смеется, вызывая дрожь в небольшом теле девушки.
– Всего лишь три ночи. Не так много за твои двадцать восемь лет безумия. И четыре – темницы.
– Но ты не станешь больше мучить Королеву, – Белль обвивает плечи Голда голыми руками, покрытыми легким пушком светлых волос. – Ты больше не станешь… пообещай, что теперь с ней ничего не случится… оставь ее… ведь мы вместе, и нас больше никто не разлучит.
– Никто… – слышится в ответ хриплый подтверждающий шепот. В этом Темный маг согласен со своей возлюбленной.
Белль сдержанно целует Голда куда-то у шеи, словно предлагая соглашение и перемирие, и, предчувствуя возобновление сцены в подсобке, он покорившимся тоном выдыхает:
– Обещаю!
Белль незаметно и торжествующе улыбается, спрятав лицо у него на плече.
Ей снова удалось усмирить свое чудовище.
Еще раз.

Для OUaT Обзоров

[L]Askramandora[/L] выкладывает фанфик <a href="http://rumbelle.diary.ru/p191574433.htm">"Сладость мести и вкус любви"</a> (R, даркфик, Голд|Регина, Голд/Белль)

@темы: Белль, фанфикшен, Румпельштильцхен/мистер Голд

---

свеженькое с тумблера

[Bezum]

свеженькое с тумблера

@темы: Белль, Румпельштильцхен/мистер Голд

---

Баннеры

[Golden Beauty]

<a href="http://rumbelle.diary.ru/"><img src="http://static.diary.ru/userdir/1/3/9/0/1390428/79500817.jpg" /></a>

За эти баннеры спасибо принесшему арты Ferum (артер - snoprincess):

<a href="http://rumbelle.diary.ru/"><img src="http://static.diary.ru/userdir/1/1/8/9/1189455/80436814.png" /></a>

<a href="http://rumbelle.diary.ru/"><img src="http://static.diary.ru/userdir/1/1/8/9/1189455/80437317.png"></a>

@темы: организационное

---

Писала на ONCE fest; вариант "автор немного промахнулся мимо заявки")))

[Askramandora]

Название: Энджи
Тип: фанфик
Категория: гет
Пейринг/персонажи: сторибрук!Белль, мистер Голд, Регина, ОМП
Саммари: Возможно, фальшивой личностью Белль была не Лейси...
Размер: 3991 слово
Рейтинг: PG-13
Статус: закончен
Примечание: за основу была взята заявка "Голд / Белль. Регина не запирала Белль в психушке, и во время проклятия ей тоже досталась фальшивая личность. Голд в шоке, зритель в шоке, Лейси не предлагать".

Злая Королева остановилась напротив своей пленницы. Ее волосы были так же черны, как и одежда, а глаза пусты – и безжизненны.
Девушка в голубом платье, скорчившаяся на своей постели из охапки соломы, умела чувствовать людей. И сейчас она словно физически ощущала, что стоявшая перед ней женщина подобна пустому сосуду. В ней не было любви, только горечь, напоминавшая о выжженной солнцем пустыне и делавшая похитительницу узницей собственной ненависти.
Так много черного, злого яда.
– Вы с ним будете разлучены и там, – мрачно улыбалась Королева. – Вы не встретитесь – а если и встретитесь, то не узнаете друг друга. Ваша жизнь превратится в сплошное серое пятно. Там буду счастлива только я. Только я одна.
Девушка слушала, опустив голову, и ощущала так же ясно, как сейчас завистливую злобу Королевы, что все это неправда.
Они встретятся. И будут вместе – во что бы то ни стало.

Энджи сидела на углу, у огромного мусорного бачка, набитого до отказа. Часом раньше она уже копалась внутри, но ничего съедобного не нашла. В этом квартале жили богатые люди, и, насколько она знала, они зачастую выбрасывали целые куски хлеба, банки с тушенкой и даже пирожные. Однако сегодня улов был неудачным – только грязные бумажки, пустые консервные банки и прочие малоаппетитные вещи.
Девушка поежилась под резким порывом утреннего ветра. Жалкая рваная одежонка не защищала ее от холода, а между тем приближалась зима, и было очевидно, что занятие попрошайки придется менять на что-нибудь более существенное. К примеру, пойти воровать.
Энджи всерьез задумалась над подобной возможностью. Она знала один продуктовый магазин, где работал рассеянный и предрасположенный к простуде мистер Кларк. Он даже не заметит, если она потихоньку стащит у него булочку-другую и заодно бутылку дешевого виски – надо же чем-то согреваться в такую погоду. С другой стороны, Энджи, которой недавно исполнилось восемнадцать лет, никогда прежде не воровала, и ей было банально страшно.
Сзади послышались чьи-то шаги – из переулка приближался редкий прохожий, и его прихрамывающую поступь сопровождал мерный стук. Энджи даже не стала оборачиваться – ей было все равно, кто это. Ее начинало тянуть в сон, и девушка прислонилась к грязной стене и прикрыла глаза.
Шаги замерли – человек стоял напротив и смотрел на бродяжку, и Энджи нехотя приподняла веки, взглянула на него. И слегка вздрогнула – она его знала. Лишь по рассказам своих знакомых с сомнительной репутацией, но все-таки знала.
Это просто не мог быть никто иной.
Перед ней находился самый влиятельный человек города. И самый страшный. Энджи слышала о том, что за благопристойной репутацией владельца лавки мистер Голд прячет свою истинную сущность. Ему принадлежала вся территория Сторибрука, и он мог делать все, что ему заблагорассудится.
Но сейчас его отчего-то заинтересовала нищенка, жалко скорчившаяся у бачка. Да так заинтересовала, что в темно-карих глазах промелькнуло смятение, а пальцы накрепко вцепились в позолоченный набалдашник черной лакированной трости.
Однако мистер Голд быстро овладел собой.
– Как тебя зовут? – спросил он низким и подчеркнуто спокойным голосом. Сбитая с толку девушка медленно поднялась на ноги, слыша, как бурчит у нее в животе от голода.
– Э… Энджи, – она обхватила себя руками, безуспешно пытаясь согреться и во все глаза глядя на Голда. Ей пришло в голову, что ему-то, в его плотном сером костюме и черном пальто, точно не холодно.
– И давно ты тут сидишь? – во взгляде местного владетеля девушке почудилось мимолетное сожаление. Будто он ожидал услышать иное имя и не сразу справился с разочарованием.
– Я… копалась в мусоре… и ничего не нашла, – Энджи умолкла, чувствуя, как в глубине души у нее поднимается злость. Что за несправедливость – почему она обделена судьбой, почему вынуждена искать чьи-то объедки среди отбросов, а кто-то богат, успешен, и у него все есть?! Чем он лучше ее?!
Мистер Голд, похоже, читал по лицу Энджи, как по открытой книге. Он вдруг грустно усмехнулся, и морщины на его немолодом лице, казалось, стали еще глубже.
Девушка, не веря своим глазам, смотрела, как он сделал шаг к ней, опираясь на свою трость, и протянул свободную руку:
– Энджи, пойдемте со мной.
– Ч-что?! – она подавилась вопросом.
– Вы пойдете со мной, – голос Голда прозвучал тверже и увереннее. – Я так приказываю.
И она пошла. Потому что больше ничего другого не оставалось.

***

Энджи ничего не понимала. Она решила, что попала в сказку, когда Голд привел ее домой, велел домработнице накормить ее, напоить, переодеть и отвести в отдельную комнату. И только когда Энджи уже готовилась спать, а Голд осторожно постучал в дверь, ей подумалось, что сказка кончилась. Но он всего лишь пожелал ей доброй ночи и спросил, как девушка себя чувствует.
И отчего-то она почувствовала не облегчение, а удивление и еще что-то непонятное. Разочарование? С чего бы?
Энджи вменялось в обязанность вести себя хорошо, не пить и не уходить из дому. Она жила, как принцесса, и ни в чем не нуждалась.
Когда она однажды сидела на диване и от нечего делать читала глянцевый журнал, невесть как попавший сюда, дверь стукнула – Голд вернулся не один. С ним была тихая, как мышка, брюнетка с коротко стрижеными волосами. Голд кратко объяснил, что это Мэри-Маргарет Бланшард, школьная учительница. Двумя днями ранее Энджи призналась, что у нее нет никакого образования, и теперь Мэри-Маргарет должна была приходить три раза в неделю и давать ей уроки.
Поначалу все казалось забавным и в диковинку. Но ничего не делается на этом свете просто так – Энджи уже давно это уяснила. Ей пришлось несколько раз переспать с какими-то грязными подонками, чтобы прокормить себя. И теперь она ждала того же варианта – только на сей раз в чистой комнате. С чистым – по крайней мере, внешне – человеком.
Но Голд словно чего-то ждал сам. Он был обыденно ласков, и самое большее целовал Энджи в щечку на ночь, как собственную дочь.
Все это наводило на странные мысли, и девушка со временем стала чувствовать себя птичкой в золотой вычищенной клетке. Кроме того, она частенько подслушивала разговоры Голда с разными посетителями, которые он вел у себя в кабинете. И на душе у Энджи бывало скверно – он, несомненно, являлся плохим человеком. Теперь она имела возможность убедиться в этом сама.
Но почему он подобрал ее с улицы, почему выбрал среди многих других, если ни разу даже не попытался поцеловать?
Может быть, в его душе все-таки есть что-то хорошее? Или старый хитрец выжидает, пока пойманная птичка проникнется к нему хоть какими-то чувствами?
Энджи чувствовала, что немного запуталась.
А может быть, даже не немного.
Мистер Голд брал с людей непомерные проценты. Жестоко расправлялся с теми, кто пытался его обмануть. В его кабинет входили амбалы с пустыми глазами и получали страшные приказы.
Энджи не попала в сказку. Она попала в красивую тюрьму, где отчего-то были к ней очень добры.
Но она ждала, когда от нее потребуют платы.
Со временем это ожидание стало нестерпимым.

***

А мистер Голд между тем продолжал заниматься своими делами.
Иногда они напоминали скучный, полузабытый спектакль.
Который к тому же имел свойство повторяться.
Разница была лишь в количестве денег, в условиях сделки, во внешности приходивших. И еще в месте – большая часть людей приходила в лавку, а не стучалась в дверь дома.
Посетитель, скорчившийся сейчас в кресле, выглядел жалким и, казалось, даже уменьшился в размерах. Нужда привела его сюда и заставила обратиться к богатому и могущественному человеку, которого в глубине души – о, Голд прекрасно это понимал – он люто ненавидел.
Такие люди сначала идут на сделку и опрометчиво обещают «все, что угодно», а потом виновным во всех их бедах оказывается тот, кто помог. Пусть за немалую цену и с процентами – но все же помог.
– Мистер Голд, – прочистив горло, заискивающе тявкнул человечек.
– Я слушаю вас, – его собеседник отстраненно повертел в руках шариковую ручку «Паркер» и прислушался. Посетитель не уловил никаких посторонних звуков – он был занят своим делом.
Голд усмехнулся и отложил ручку. За дверью Энджи терла лоб и мысленно бранила себя за неуклюжесть – наверняка все было слышно.
Тем не менее, она продолжала добросовестно подслушивать.
В ней было столько же любопытства, сколько в той, другой.
– Я пришел к вам… чтобы попросить… об отсрочке долга, – запинаясь, говорил незваный гость. Он набрался духу и несколько мгновений выдерживал немигающий, полный скрытого презрения взгляд хозяина, затем сник.
– Вы не представляете, как много людей хотят, чтобы им отсрочили долг, – спокойно отозвался Голд, мельком взглянув на часы – человечишка напросился на визит десять минут тому назад, и ему было отпущено всего лишь еще пять.
– Да, но… я в бедственном положении.
– А кто не в бедственном положении отправляется к ростовщику? – вкрадчиво уточнил Голд.
Посетитель окончательно растерялся.
– Но вы… послушайте, я выплачу деньги! Я найду… обещаю… я…
Вся эта комедия затянулась и начинала утомлять человека, которому принадлежал весь этот городишко с его запуганными жителями и тайнами, разъедавшими Сторибрук изнутри, как червь яблоко. Энджи, затаившая дыхание по ту сторону двери, даже не подозревала, насколько отвратительна атмосфера в городе, возникшем по воле воспаленного воображения.
Он потом ей это объяснит.
А сейчас нужно быть с ней как можно осторожнее и мягче.
Посетитель отчаянно что-то лепетал, не переставая, а Голд уже вставал из-за стола.
– У меня много дел, мистер… как там ваше имя? Смит. До свидания.
– Но… я не хочу попадать в долговую тюрьму! – завизжал посетитель, теряя остатки человеческого облика.
Голд утомленно взмахнул рукой и указал на дверь:
– Вас проводить или сами выйдете?
Дверь распахнулась, как по мановению волшебной палочки, и на пороге выросла огромная фигура. На лице телохранителя не отражалось ни чувств, ни мыслей – он просто был говорящей машиной.
Человечек молча вывалился из кресла и побрел к выходу.
Энджи у двери, понятное дело, уже не было – успела убежать к себе в комнату.
Перед тем, как уйти, посетитель оглянулся на хозяина дома – и в тусклых серых глазах блеснула ненависть.

***

Однажды это должно было случиться, подумал Голд и взялся за ручку двери. Та со скрипом отворилась, впуская его внутрь.
Энджи сидела у кровати, обхватив обеими руками растрепанную голову. Рядом валялась пустая бутылка дешевого виски, которую девушка, очевидно, принесла с собой.
Голд остановился у порога, сомкнув пальцы на верхушке трости, и Энджи подняла голову, посмотрела на него пустыми голубыми глазами. Потеки туши вместе со слезами были размазаны по бледному лицу, во всей фигуре девушки читалась какая-то обреченность.
– Простите, – она не выдержала тяжелого взгляда и уставилась перед собой, на столбик кровати. – Я знаю… я обещала вести себя хорошо…
Плечи Энджи задрожали от рыданий, и Голд сделал несколько быстрых шагов к ней, со стуком переставляя трость. Склонился и погладил лохматую каштановую макушку.
Энджи продолжала безудержно всхлипывать:
– Я не смогла, – еле слышно выдохнула она. – Не смогла… очень старалась… вы же знаете… а потом все вдруг таким тоскливым показалось… я пошла и напилась.
Голд медленно опустился рядом с ней на пол, брезгливо покосился на пустую бутылку. Его застывшее лицо ничего не выражало, когда последовал вопрос:
– Ты несчастна, Энджи?
Девушка испуганно покосилась на него, словно он прочел ее потаенные мысли.
– Н-нет… мистер Голд… вы так добры ко мне… я не…
– Понятно, – в его голосе зазвучали металлические нотки, и Энджи поежилась – она все угадывала. Голд без лишних слов требовал, чтобы она не лгала ему, а рассказала все, как есть.
Энджи уныло шмыгнула носом и пробормотала:
– Да. Я несчастна. И… и зла.
Уж если откровенничать, так до конца. В конце концов, он сам вынудил ее к этому.
– Зла? На кого? – настойчиво допытывался Голд.
Она снова нерешительно закусила губу, в воздухе повисла напряженная пауза, и Энджи почувствовала, как властные пальцы до боли сжимают ее плечо.
Жар растекся в груди девушки, она чувствовала, что начинает злиться. Хочешь правды – так получай!..
– Я зла на вас, потому что… потому что вы непонятный, – сбивчиво, раздраженно говорила она. – Подбираете с улицы бродяжку, которая чуть не стала воровкой или проституткой, но не… не ведете себя…
Она замолчала и гулко сглотнула, ужасаясь собственной наглости. Ей следовало быть благодарной мистеру Голду за то, что он вытащил ее из грязи и ничего от нее не требует, а вместо этого уличная девчонка смеет предъявлять какие-то невнятные претензии.
Голд снова напомнил о своем желании знать правду, сдавив
Энджи руку. Выражение его лица испугало ее, но, с другой стороны, раз уж дело зашло так далеко, не лучше ли признаться и покончить с этим сразу?..
– Мне было странно, что вы не обращаете на меня внимания, – тихо произнесла Энджи. – Будто я не женщина, а приютский ребенок. Зачем вы меня взяли к себе? Может быть, вы хотите продать мои органы кому-нибудь?
Она слышала от своих знакомых подобную историю. Как кто-то пропал без вести, а потом его нашли с одной почкой.
Услышав странный звук, она оглянулась и увидела, что Голд смеется. Каким-то придушенным смехом. Но глаза у него блестели, как от боли.
– Какое у тебя буйное воображение, Энджи, – отсмеявшись, с иронией заявил он. – А что ты еще думала про меня?
– Думала, что вы можете извращенцем оказаться, – уже безо всякого смущения отозвалась девушка. Ее подбодрило внезапное веселье Голда – хоть не разозлился.
Как-то раз Энджи видела, как он злится, как его карие глаза становятся стеклянными и в них словно пробегают желтые искры. И без того некрасивое лицо превратилось в такую уродливую маску, что девушка едва могла дышать от страха. А всему-то виной был какой-то незадачливый посетитель, и Энджи не посчастливилось быть рядом с Голдом в это время. Разумеется, он опомнился и велел ей убираться, но она навсегда запомнила это искаженное злобой лицо.
Его настоящее лицо.
И тогда же Энджи решила – если Голд ничего пока не хотел от нее, то это лишь означало, что ее долг растет и в один ужасный день будет взыскан целиком.
– Значит, вот какого высокого мнения ты о своем благодетеле, – он провел сухой ладонью по испачканной щеке девушки, словно стирая воспоминания и мысли и возвращая ее к реальности.
– Простите меня, – Энджи впервые так близко видела его лицо и мокрыми от слез и потекшей туши глазами рассматривала каждую морщинку. – Я обещаю доверять вам.
Голд невесело усмехнулся – он не верил ей.
Она и сама себе не верила.
– Бедная бывшая бродяжка Энджи думала, что главный злодей города Сторибрука вынет из нее внутренности и продаст на опыты, – задумчиво протянул Голд, поднимаясь на ноги. – Вот что, моя дорогая – когда-нибудь я тебе все расскажу.
Энджи уставилась на него, широко раскрыв рот. У нее промелькнула нелепая мысль, что она внебрачная дочь мистера Голда, и их связывает страшная тайна.
Ей очень не хотелось быть его дочерью.
Слезы, на сей раз злые, снова наворачивались на глаза девушки, и она тоже встала и схватила его за руку. Недоуменный взгляд – Голд как раз собирался уходить.
– И я так и буду у вас жить, ничего не зная? Я нищая, у меня нет дома, нет семьи, но я знаю людей! – яростно выплюнула она ему в лицо. – Скажите, что вам от меня нужно?! Что?!
Затаив дыхание, Энджи ждала ответа. Если бы смыть эту проклятую маску бесстрастия с лица Голда, заставить его быть искренним… она все бы за это отдала.
– Энджи, ты слишком много выпила, – резким движением Голд освободился от ее хватки. – Когда протрезвеешь – мы с тобой поговорим всерьез.
Девушка ничего не смогла ответить – слов не было.
– Увидимся завтра утром, – мистер Голд уверенно захромал к двери.
Когда он вышел, Энджи бессильно опустилась на кровать, и тушь снова черными ручейками потекла по ее грязным щекам. Она размазывала слезы и сжимала маленькие руки в кулаки.

***

Энджи смирилась со своим неясным положением. Она зубрила уроки и не выходила из дома. Улыбалась мистеру Голду за завтраком, обедом и ужином.
И оставляла дверь своей спальни – на всякий случай – незапертой.
Иногда девушка забиралась под одеяло и плакала от злости на свою глупость и недовольство. Чего еще можно требовать, когда ты сыт, в тепле, в безопасности, когда от тебя требуют только несложных вещей? Странно – как только у Энджи появился на обед устричный суп, который она раньше пробовала только в мечтах, она быстро к нему привыкла и захотела чего-нибудь еще. Ее больше не радовали новые синие платьица и туфли на высоких каблуках. И не потому, что Энджи не любила синий цвет – ей было решительно все равно, это Голд хотел видеть ее в синем и голубом, неизвестно почему. «Это тебе под цвет глаз», – говорил он, а думал совсем другое – но что именно, Энджи не знала.
Она просто хотела того, что послужило бы логичным обоснованием сложившейся ситуации.
А еще она скоро начала бояться. Не за себя. За Голда.
К нему чаще начали приходить странные посетители. И далеко не все из них источали любезность и дружелюбие. Да что уж там – никто.
Энджи одолевали страхи. Страхи, что однажды что-нибудь случится с этим домом и с мистером Голдом, и она так и не успеет понять, чего же он от нее хотел.
Девушка подслушивала почти каждый его разговор. Она боялась, что однажды условия мистера Голда покажутся кому-нибудь непосильными, и она проснется в горящей спальне. Или узнает от всегда вежливой, но холодной домработницы Эшли, что он погиб.
Раньше она думала о том, что умрет от голода или холода.
А теперь задыхалась от невысказанности и страшилась задохнуться от дыма, когда недоброжелатели подожгут этот роскошный особняк вместе со всеми его обитателями.

***

«Страхи, оказавшиеся реальностью», – подумала Энджи, когда неизвестный человек в маске затащил ее за угол дома. Она опять нарушила слово, которое дала мистеру Голду, нашла среди своих неизменных голубых платьев одно желтое и пошла веселиться. В бар под названием «Кроличья Нора».
Веселиться? Точнее, забыться.
И не думать хотя бы несколько часов подряд. Совсем не думать.
До бара она так и не добралась.
Незнакомец тяжело дышал и прижимал лезвие ножа к обнаженной шее девушки. От него разило потом и перегаром.
От мистера Голда пахло только дорогим одеколоном, зачем-то вспомнилось Энджи. О запахах ли сейчас рассуждать, когда ее вот-вот прирежут, как поросенка?
Страхи обернулись реальностью, да только не те страхи.
– Паршивая маленькая проститутка, – шипел ей на ухо незнакомец. – Золотой монстр много за тебя даст.
Энджи никогда бы не подумала, что можно так называть мистера Голда. Наверное, она бы даже улыбнулась, если б смогла.
Ей почудилось еще чье-то присутствие. Неслышное, подкравшееся откуда-то сзади…
А затем последовал выстрел.
Незнакомец вдруг ослабил хватку и странно захрипел. Нож лишь слегка поцарапал кожу на шее Энджи и вывалился из ослабевших пальцев оборванца. Девушка отшатнулась, легко высвободилась, отпрянула к стене. И с ужасом смотрела, как неизвестный тяжело рухнул лицом в грязь. На спине у него расплывалось большое темное пятно, и Энджи всхлипнула, поднеся руку ко рту.
А затем взглянула на своего спасителя.
Амбал с пустыми глазами – один из тех, которые приходили в кабинет Голда и молча выслушивали приказы сторибрукского владетеля. Он убрал пистолет, безо всяких слов сгреб упиравшуюся девушку в охапку и подтащил к небольшому черному автомобилю, стоявшему у ближайшего фонаря. Прохожих не наблюдалось, и парень легко впихнул Энджи в машину, коротко бросил: «Мистер Голд велел мне следить за твоими передвижениями» и сел за руль.
Энджи больше не пыталась сопротивляться. Она скорчилась на заднем сиденье и пыталась убедить себя, что ее не тошнит. Сейчас она приедет домой, и все будет хорошо.
Парень уверенно вел машину по ночным улицам, и вскоре затормозил у знакомого особняка. Энджи, в душе которой почему-то шевелились вялые страхи, что ее отвезут куда-то не туда, облегченно выдохнула, разжимая кулаки. На ее ладошках остались полукружьями следы от ногтей.
Амбал привел ее в кабинет, где Голд читал какие-то документы, и усадил в кресло. А затем в двух фразах объяснил, что случилось.
Голд скользнул взглядом по жалкой фигурке Энджи и велел парню убираться. Когда тот закрыл за собой дверь, девушка одним прыжком кинулась в объятия Голда.
Ей было все равно, прилично это или неприлично – такие потерянные души, как Энджи, давно не размышляли о вопросах морали. Она хотела окончательно почувствовать себя в безопасности – и, к ее удивлению, желаемое мгновенно стало реальностью.
Словно она всю жизнь должна была провести в объятиях этого человека. Почему ее тянуло к нему?
– Простите меня, – шептала она, и из ее глаз капали слезы на его черную жилетку. – Я не знала, что на меня нападут. Даже не подумала. Я дура.
– Все хорошо, – Голд успокаивал ее, как ребенка, словно не замечая, что платье Энджи испачкано и порвано. – Все хорошо… Белль.
– Что? – она подняла голову, убирая его руку со своих волос. – Кто? Как вы меня назвали? Что это означает?
Она не могла ничего прочесть на его лице, но в темных глазах мужчины снова промелькнуло то самое, неуловимое, непонятное… будто он чего-то ожидал.
Энджи хотела ответа. Она ясно чувствовала, что этот ответ поможет ей разобраться сразу со всем.
Но Голд молчал и не смотрел на нее.
– Мистер Голд, – подала голос Энджи, напрягаясь, как струна гитары.
– Энджи… я думаю, тебе лучше пойти и переодеться…
Она кивнула и, не глядя на него, молча отправилась в свою комнату. Где просто сидела, сложив руки на коленях, на своей кровати, и не хотела ни о чем думать.
Пусто, горько, неприятно.
В общем-то, как вдруг подумала Энджи, ей давно пора было понять – все дело в неуверенности. Бывает, наверное, так, что человек, исполненный холодной решимости, когда доходит до одного дела, робеет при упоминании о другом.
Ей придется взять все на себя.
Потому что иначе не получится, и он будет продолжать считать ее хрупкой фарфоровой куклой.
И думать, что она хочет прояснения отношений из-за своих подозрений, или за счет благодарности. Да мало ли какие еще практичные и неуместные соображения придут в голову этому прожженному типу!
Наверное, никому не дано полностью понимать мотивы друг друга, устало решила про себя Энджи.

***

– Так как же все-таки понимать это слово?
– Какое слово?
Энджи стояла перед Голдом в одной ночной рубашке и смотрела на него, пытаясь сделать свой взгляд и позу соблазнительными, но не зная, преуспела ли она в этом. Ее распущенные каштановые локоны окутывали обнаженные полные плечи – Энджи никогда не ограничивала себя в еде с тех пор, как попала в этот дом.
Владелец Сторибрука молча смотрел на нее, стискивая набалдашник своей неизменной трости, буквально слившейся с его образом в глазах Энджи.
Голд считал, что угадывает мысли своей почетной пленницы.
Она уверила себя в том, что он взял ее домой, чтобы сделать из нее свою любовницу.
Считала, что он хочет купить ее.
И так и не изменила своего мнения.
От этого сердце Голда неприятно заныло.
– Вы сами понимаете, что за слово, – Энджи попыталась промурлыкать эту фразу, как довольная кошечка, но у нее ничего не вышло. Неуклюжая, растрепанная, она была прелестна своей полудетской трогательностью и ненавязчивым кокетством.
И так похожа на себя.
На ту себя, которую не помнила.
Нужно было ответить на ее вопрос, но единственное, чего сейчас хотелось Голду – это повернуться и уйти. Иначе он не совладал бы с собой и сделал то, чего Энджи все это время от него ждала.
А он не мог. Просто потому, что она ничего еще о себе не помнила и не знала, и овладеть ею сейчас казалось ему предательством по отношению к этой девушке.
Между тем, однажды Голд уже предал ее, вот только Энджи еще предстояло об этом узнать.
Второй раз он такого допустить не мог, поскольку – теперь, уже – учился на собственных ошибках.
Всесильный владелец города Сторибрука даже не подозревал, что, принимая такое решение, он в очередной раз совершает ошибку. Ибо даже в мыслях не допускает, что молодая красивая девушка может желать «расплатиться» за все не из чувства благодарности.
А по причине другого, более глубокого и сложного чувства.
Он готов был уйти и произнес вслух:
– Спокойной ночи, Энджи…
Но Голд не успел договорить, когда она обвила обеими руками его шею и поцеловала странного, непонятного, почему-то так полюбившегося ей человека прямо в губы.
Энджи с мимолетным торжеством успела отметить, что он ответил на ее поцелуй. Значит, все не напрасно.
Значит, он все же…
А больше она не успела ничего подумать, потому что ее обожгло совсем другое понимание.
Мысли закрутились немыслимым вихрем в голове девушки, разноцветные картинки замелькали, как фотографии, которых никогда не было, и что самое удивительное – так должно было случиться.
Теперь она точно знала, почему Голд взял ее к себе.
Энджи оторвалась от губ своего благодетеля и посмотрела ему в лицо – Голд улыбался той самой грустной и чуть виноватой улыбкой.
– «Белль» означает «Красавица», – только и произнес он.
Девушка кивнула и провела ладошкой по его щеке:
– Я знаю, Румпель.
Поцелуй истинной любви вернул ей память.

– Когда ты все вспомнил? И что теперь будет?
Она сидела на его кровати, доверчиво смотрела голубыми глазами и ждала ответа. Все было забыто, прощено, утоплено в прошлом.
Ведь теперь они вместе, и этим все сказано.
Он смотрел в окно и думал, что сейчас госпожа мэр просыпается в своей постели и с тревогой думает о том, что же еще изменилось в проклятом ею городе.
– Еще много лет тому назад я назначил день, в который воспоминания должны будут вернуться. Раньше я спокойно проходил мимо тебя, и ты даже не помнишь, сколько дней провела у мусорного бачка, потому что время остановилось, и каждый день был в точности похож на предыдущий. Но в назначенный час я вспомнил все и забрал тебя домой. Прежние воспоминания стерлись новыми.
Она встала с кровати, медленно подошла сзади и обняла его за шею.
Он ведь так и не сказал, что будет дальше.
– Проклятье разрушится, – поймав пальцы Красавицы, Чудовище поднесло их к своим тонким губам. – И на сей раз у нашей сказки будет счастливый финал.

@темы: Белль, фанфикшен, Румпельштильцхен/мистер Голд