[Sabrie]

Care to dance, Mrs. Gold? by TardisOnFire on DeviantArt

@темы: Белль, фанарт, Румпельштильцхен/мистер Голд

---

WTF Rumbelle 2015 выложили визитку =)

[Askramandora]

@темы: ссылки, ЗФБ

---

Зимняя Фандомная Битва начинается 24 января

[Askramandora]

Будете ли вы следить за командой РумБелль? И если да, то чего ждёте от её выступления? Хотелось бы узнать настроения в фандоме - и да, хочется комментариев, а не просто "ткнул в кнопочку", поэтому без голосовалки

@темы: обсуждение, ЗФБ

---

Имхо очень пронзительные клипы

[Askramandora]

@темы: Белль, фанвидео, Румпельштильцхен/мистер Голд

---

А на девианте OTP Challenge идёт

[Askramandora]

Rumbelle - Kissing by AngelQueen13 on DeviantArt

+1

Rumbelle- On a Date by AngelQueen13 on DeviantArt

Планируется, я так поняла, ещё.
Предыдущее у артера в профиле. Вот так, шипперы не киснут, а рисуют и надеются!
Вот кто бы говорил насчёт "киснуть" Но я кисну и пишу, кисну и пишу... kissну мысленно няшек и пишу. ))

@темы: ссылки, Белль, фанарт, Румпельштильцхен/мистер Голд

---

Маскарад (Перевод)

[_Nirva]

Название: Маскарад
Оригинальный текст: Masque Night
Автор: Kelaine729
Переводчик: _Nirva
Бета:  Milena Main
Категория: гет, джен
Жанр: романтика, драма, ангст, AU
Рейтинг: PG-13
Персонажи: Румпельштильцхен, Белль, Бэлфаер, Гастон, Морис, ОЖП, ОМП.
Предупреждение: смерть персонажа
Размер: макси. 98,331 слов, 27 глав.
Статус: Перевод в процессе.
Краткое содержание: АУ. Каждый вечер в замке владыки Мориса звучит музыка - там празднуют победу в войне с великанами. Для Белль, любовницы сиятельного Гастона, этот бал - пытка. Одна из многих, которые ей пришлось выдержать с тех пор, как ее муж Румпельштильцхен погиб на войне. Она думала, что сможет вынести все, пока однажды владыка Морис не решил продать ее сына Бэлфаера мстительному Темному магу.
Публикация на других ресурсах: по запросу.
Примечание переводчика : Первый фик по Once, который зацепил до такой степени, что захотелось его перевести, несмотря на размер). Это тщательно выстроенный мир, где героев и события перетасовали так, что получилась новая история. Надеюсь, найдутся желающие ее почитать. (И, надеюсь, что хватит пороха ее закончить)))
Разрешение на перевод получено.

Главы 1-4
Главы 5-6

Глава VII NEW

Люди и чудовища.

Тогда, в Приграничных землях, смотря, как легко Белль кружится по бальной зале, Румпельштильцхен почти сменил гнев на милость. Что-то в нем болезненно сжалось, она была так красива, еще прекраснее, чем прежде. В его памяти осталась бедная крестьянка в грубом домотканом платье с натруженными руками и вечно растрепанной косой. Теперь она напоминала бриллиант, который, наконец, обрел драгоценную оправу. Ее рослый кавалер хоть и не мог похвастаться умом, но составлял ей достойную пару: красивый, статный, благородных кровей и наследник правящего владыки. К тому же (как был вынужден признать Румпельштильцхен), великий воин, полная противоположность жалкому трусу, за которого Белль вышла замуж.

Румпельштильцхен достаточно знал о роли Гастона в защите Приграничных земель, чтобы считать его просто красивой иллюстрацией к эпическому сказанию, рыцарем в сияющих доспехах, который только и умеет, что принимать живописные позы в ожидании пока его изваяют в бронзе. Увы, герой оказался подлинным. Он дрался с великанами, составлял планы сражений. Он организовал оборону и помог стране продержаться так долго, как только возможно. Правда, военная служба окончательно лишила беднягу мозгов, но нельзя же иметь сразу все. Высокий, героический и тупой, как дерево.

Хотя, если вы не против слушать его речи до конца своих дней, задрав голову и изображая интерес, тогда его привлекательность очевидна, решил Румпельштильцхен .
К тому же Гастон был высок. Или он уже упоминал про рост?

Явившись за Бэем, Румпельштильцхен намеренно повел себя жестоко. После всего, что Белль натворила, говорил он себе, я имею на это право. Тем не менее, ему казалось, что достаточно будет просто забрать сына, а ее оставить счастливо жить при дворе Мориса. С владыкой он уже договорился, пообещав защиту и процветание его стране. Белль же могла продолжать крутить роман с этим глупым жирафом в человеческом обличии. В прежние времена он поступил бы иначе. Если бы Румпельштильцхен встретил ее в первые дни своего проклятия, едва став Темным, когда, еще опьяненный властью, он заново учился думать и вести себя как человек (хотя бы изредка. Большую часть времени человечность, право, слишком много о себе воображала. К тому же, была скучна как разговор с Гастоном), его месть оказалась бы куда страшнее. Он вырвал бы у Белль из груди еще бьющееся сердце и раздавил прямо у нее на глазах. Или, что еще лучше, он вырвал бы и раздавил сердце ее любовника. (Эта мысль до сих пор его занимала. Жаль, договор запрещал убивать наследника владыки любым интересным способом. И неинтересным тоже).

Румпельштильцхен появился при дворе Мориса озлобленным, кипящим от гнева, но какая-то небольшая часть его радовалась, что он встретил Белль только теперь, когда уже не способен был причинить ей вред. Почти.

Он видел ее скользящей по бальной зале в сложном придворном танце с лебединой грацией, изящно и непринужденно. Когда она вращалась, пышные юбки ее алого платья раскрывались, словно розовые бутоны, когда замирала - снова складывались, охватывая ее стан, как лепестки луноцвета на закате.
Красота такая зыбкая штука, - говорил он себе. Пусть они будут у нее - и эта красота, и богатство, и поклонение королей. Он оставит Белль здесь, где ею дорожат, как настоящей принцессой, под покровительством сильных сего мира, в безопасности.

А если потеря сына разобьет ей сердце, что ж… он это переживет. Так он думал, пока перепуганного мальчика не протащили через зал. Пока он не увидел ужаса и отчаяния в глазах Белль. (Несмотря на мастерски разыгранную радость, зрелище не принесло ему и половины того удовлетворения, на которое он рассчитывал). Пока не заметил отражения этого ужаса в глазах Бэя и не понял, что у него, бессердечного дельца, не хватит решимости вырвать ребенка из рук матери.
Пока не разглядел любви Белль к сыну, рожденному ею от мужчины, которого она презирала и которого оставила безо всяких сожалений. Пока не обнаружил, как самоотверженно она работает, превозмогая боль, лишь бы не нарушить соглашение и остаться рядом с Бэем.

В последнее время в их отношениях с Белль наступил хрупкий мир. Румпельштильцхен начал давать сыну некоторые уроки прямо в библиотеке, в ее присутствии.
- Надо же тебе изредка отвлекаться, дорогуша, - повторял он каждый раз, когда они мешали ей работать. (Раздражать ее было бы гораздо приятнее, не улыбайся она так тепло в ответ).
Он наблюдал с башни, как Бэй играет в саду под присмотром матери. Иногда они играли вместе. Однажды, когда Бэлфаер корпел над задачками, которые дал ему Румпельштильцхен, маг вытащил с еще неразобранной полки одну из книг - «Сказание о Бритомарте»*, и вручил ее Белль.
- Что это? - спросила та.
- История девы – воительницы Бритомарты, которая отправилась в путешествие, чтобы отыскать свою истинную любовь. Ей не только удалось спасти суженого и еще несколько человек, но и попутешествовать вдоволь.

Румпельштильцхен увидел, как глаза молодой женщины вспыхнули при последних словах. О да, возможно он не понимал причин всех поступков Белль, но, по крайней мере, хорошо ее знал.

- Прочитай и расскажи, что ты думаешь.
В последующие несколько дней он время от времени задавал ей вопросы, а она делилась впечатлениями о главе, которую в тот момент читала.
- Вот бы мне волшебное копье, как у Бритомарты! - сказала как-то Белль с легкой завистью в голосе.
- Чтобы убивать чудовищ? - оскалился он, - Чтобы убить меня?
Белль рассмеялась и покачала головой, словно его предположение показалось ей забавным.
- В сказании настоящие чудовища – это обычные люди, которые… которые нападают на слабых.
- Помнится, великаны тоже этим отличались.
Белль помрачнела.
- Да. Будь у меня такое копье, когда началась война, я бы отправилась вместе с мужем. Была бы рядом с ним, когда…, - она опустила голову, замолчав на полуслове. - Я могла бы помочь.

Это Румпельштильцхена потрясло. Позже он придумал сотню едких ответов, резких слов, способных ранить до крови. « Помочь великанам прикончить его, дорогуша?»
Но в тот момент он видел в ее глазах только боль, такую неизбывную и жгучую, словно война закончилась только вчера.
Ни презрения, ни гнева, которые он ожидал, ни желания оправдаться за то, что бросила своего трусливого мужа.
Румпельштильцхен провел почти всю ночь за прялкой, пытаясь осмыслить услышанное.

Белль оставила его ради другого мужчины. Он узнал о Джонсе или Крюке, как называли его русалки, когда попытался ее найти. Мерзавец был последним человеком, кого бы он желал видеть рядом со своим сыном, тем более в качестве наставника и воспитателя. И вот на это Белль его променяла?

Однако… Румпельштильцхен знал, как жестоки бывают деревенские. Он помнил, как смотрели на него после возвращения. Или, скорее, не смотрели, стыдливо отводя глаза всякий раз, когда он шел мимо. С ним даже брезговали разговаривать без необходимости. Все, кроме Хордора и его прихвостней.
Целуй мой сапог!
Румпельштильцхен помнил, с каким презрением Хордор глядел на него, стоящего рядом с дрожащей Моррейн. Как пожирал глазами девушку, как его жадный взгляд скользил по ее золотистым волосам, по мягким изгибам девичьей фигурки, лишь намекающим на будущие прелести.
- Уклонение от службы – измена! Я ее забираю.
Хордор осклабился, глядя на Румпельштильцхена.
- Она поедет со мной!
Ни разу в своей жизни он не пожалел о смерти Хордора.
Именно этот человек управлял деревней, когда пришло известие, что Румпельштильцхен выжил благодаря собственной трусости, в то время как все остальные погибли.

А Белль все долгие месяцы беременности провела в одиночестве. Некому было помочь ей управляться с хозяйством, некому взять на себя часть забот. Смогла ли она хотя бы позвать повитуху, когда пришло ее время? Румпельштильцхену не сказали даже этого. В деревне про Белль молчали, зато Хордор упивался, в подробностях расписывая ее жизнь с Джонсом и то, каким яростным презрением она пылала к бывшему мужу.

Больше Румпельштильцхен ничего не знал о том, как Белль прожила последний год. Насколько тяжело ей было. Он помнил, какой страх его мучил все то время, пока искалеченная нога медленно заживала. Провидица предсказала, что если он погибнет, его сын вырастет без отца. Но она ни словом не обмолвилась, выживет ли Белль.
Собственную мать Румпельштильцхен не помнил. Многие женщины умирали в родах или позже от горячки, а Белль была такой миниатюрной и хрупкой. Он думал лишь об одном, пока лежал в палатке врачевателей (ему позволили хотя бы это – грязный тюфяк в углу, где трус мог валяться безо всякой помощи, пока не сдохнет или волею богов не выкарабкается): как ее маленькое тело сможет взрастить в себе новую жизнь и не увянуть. Он проклинал себя за неосторожность, за то, что оставил ее с ребенком во чреве, зная, что может уже не вернуться.

Когда он доковылял до родной деревни и, распахнув дверь собственного дома, увидел запустение, страх, который рос в нем все это время, и которому он не смел дать имя, наконец, обрел форму: он опоздал. Белль умерла.
Ему и в голову не могло придти, что она его покинула.

Какая женщина захочет быть женой труса?

Что, если она была права? Быть может, груз всеобщего презрения оказался слишком тяжел для нее. Быть может… быть может, она пыталась таким образом защитить их сына. Румпельштильцхен помнил бездумную жестокость деревенских, с которой ему приходилось сталкиваться изо дня в день . Что, если ее кто-то запугал, причинил боль, заставил бояться за жизнь ребенка, вынудив бежать?

Спустя годы, уже будучи Темным, когда даже Моррейн почти стерлась из его долгой памяти, Румпельштильцхен выследил Джонса. Приняв образ богатого купца, которому нужно перевезти товар за море, и притворившись, будто верит в благонадежность капитана, он пригласил того обсудить дело за обедом в таверне.
Джонс начал с вина, потом перешел на кое-что более крепкое и выдержанное. В обмен на выпивку капитан поделился трагической историей своей жизни. Рассказывая о том, как его бросила одна потрясающая красотка, он даже пустил пьяную слезу.

- Таких, как она, больше нет! – ныл Джонс, - Прекрасна, как храмовый ангел (город, в котором они находились, славился великолепными росписями на потолке местного собора), только внизу, где ее можно как следует руками пощупать, ну, вы понимаете! - фраза сопровождалась скабрезной ухмылкой. Затем последовало длинное описание того, где конкретно Джонс ее щупал, и детальное описание наслаждения, которое получала при этом Белль.


Румпельштильцхен едва не нарушил данное себе слово пока что не убивать Джонса.
- Она была ненасытна! – не унимался капитан, - Продавала себя в каждом порту, в который мы заходили. Говорила, что я лучший любовник из всех, что у нее были, но, видать, даже меня ей оказалось недостаточно. Тогда она пошла и отдалась вельможе…

Джонс рассказал куда больше, чем Румпельштильцхен хотел бы знать, но пришлось выслушать все до конца.
Нет, он еще мог понять, почему Белль сбежала с другим мужчиной, но остальное не укладывалось у него в голове.
Вот только… Он видел, как нежна она с сыном, видел тень той, прежней Белль, стоило им начать обсуждать книги и дальние страны. Однако, когда он спросил ее о собственных путешествиях, она побледнела и, опустив глаза, отговорилась тем, что во время стоянок корабля редко выходила дальше пирса.
Припомнив разговор с Джонсом, Румпельштильцхен решил не настаивать на подробностях, которые не желал слышать.

Судя по всему, Белль действительно мало что успела увидеть. Когда она расспрашивала о чужеземных странах, где ему довелось побывать, ее глаза горели любопытством. Все ее суждения, часто глубокие и проницательные, явно были основаны лишь на его рассказах и знаниях, почерпнутых из книг, а не на личном опыте.

То же самое происходило, когда она подавала чай людям (или нелюдям), которые являлись в Темный замок для заключения сделок. Белль всегда вела себя как образцовая служанка (Румпельштильцхену оставалось только удивляться, где она этому научилась, хотя он подозревал, что с момента их разлуки у нее перебывало несчетное количество слуг). Она никогда не мешала разговору, ничего не спрашивала, разве что шепотом интересовалась, удобен ли гостю стул и не остыл ли чай. Ее взгляд всегда был потуплен ( Иногда эта покорность Румпельштильцхена беспокоила. В некоторых странах простолюдинам запрещалось даже поднимать глаза на знать, но, насколько он знал, Приграничные земли к ним не относились).

Зато позже она засыпала его вопросами, не проявляя, однако, излишней настойчивости. Если Румпельштильцхен давал понять, что не намерен с ней делиться или что второй участник сделки пожелал не разглашать подробностей, Белль тут же замолкала (Это тоже было немного странным, при ее-то любопытстве. Видимо, жизнь в замке Мориса хорошо учила держать язык за зубами).

Конечно, Румпельштильцхен не допускал ее прислуживать опасным гостям. Хотя многие из его посетителей могли показаться Белль ужасными внешне (в зависимости от того, насколько ее пугали щупальца и острые зубы), разговоры с ними велись вполне невинные, по крайней мере, в присутствии служанки сделки заключались безобидные.
Румпельштильцхен следил, чтобы Белль не видели те, кто мог использовать ее или Бэя как оружие против него. Иногда он просил их обоих скрыться в своих комнатах и не показываться, пока не позовет. (Излишняя предосторожность – на Бэе, как и на всем замке, а особенно на том крыле, где жили мать с сыном, были наложены защитные чары. Но лучше перестраховаться, чем потом жалеть).

Белль стала для него головоломкой, которую он никак не мог собрать.
В этом заключалась одна из причин его решения. Другой, главной (как он говорил себе), был Бэй. Мальчик его возраста нуждался в товарищах для игр. Поскольку открыть в Темном замке детский приют Румпельштильцхен не мог (Однако, представляя выражение лица Голубой Феи, он пару раз едва не поддался искушению), приходилось искать другие способы свести Бэя с ровесниками.

Чтобы продемонстрировать свою задумку, Румпельштильцхен дождался, пока Белль подаст ему чай. Она вошла, неся в руках поднос, уставленный чашками, хотя маг был один – пару раз он «забывал» сообщить, что у него гости, только чтобы посмотреть, что она станет делать (Каждый раз Белль сохраняла холоднокровие).
- Иди, взгляни на это, - сказал он с довольной улыбкой. - Что ты думаешь?

Белль поставила поднос на стол и осторожно приблизилась (вероятно, у нее были веские причины бояться, когда он так скалился).
Румпельштильцхен развернул перед ней дорожный плащ с капюшоном. Глаза Белль расширились. Неудивительно, плащ был великолепен: подбитый изнутри темным мехом, который выступал по краям ровной оторочкой (в теплых равнинных землях люди отделывали одежду мехом снаружи для красоты, а не для тепла), с внешней стороны он маслянисто блестел – черная шелковая ткань, украшенная вышивкой и расшитая мелкими агатами, переливалась перламутром. Даже императрица не побрезговала бы надеть такой.
- Вы собираетесь куда-то ехать? - Спросила Белль.
О, боги, неужели она не заметила, что плащ женский?
- Нет, дорогуша, это ты собираешься куда-то ехать! Плащ - для тебя.
Белль побледнела. (Опять. Да, что же с ней такое, в самом деле?)
- Вы… вы не можете… вы обещали, у нас договор… вы не можете меня выгнать!
- Тогда радуйся, что я держу слово! - рявкнул Румпельштильцхен.
Делать Белль добро было все равно что выдергивать зубы. У гиппопотама. Ткацкими щипчиками. Как он имел возможность убедиться на собственном опыте.
- Сегодня Ночь Всех Усопших.
Праздник поминовения. Время скорбеть, время вспоминать, время чествовать своих умерших.
- Я подумал, что мы втроем могли бы отправиться в деревню здесь неподалеку. Притворишься, что ты богатая вдова, которая ехала мимо и решила остановиться, чтобы взглянуть на праздник.
Здесь, в горах, Всех Усопших почитали также, как в Приграничных землях. Никого не удивляло желание путника задержаться на ночь и принять участие в гулянии. В деревне заезжую вдову, даже небогатую с виду, приняли бы с распростертыми объятиями, особенно если та не поскупится на пару золотых монет.

- Там вполне приличный постоялый двор. Бэй мог бы поиграть с деревенскими детьми и поесть праздничных хлебцев. А ты, если захочешь, засветишь пару свечек по своим мертвым. Вот, гляди…
Маг достал ее черное бархатное платье, которое теперь выглядело как новое. Кроме того, оно было перелицовано и своим фасоном больше напоминало траурные наряды, которые богатые женщины Пограничья носили триста лет назад (В деревне слишком часто видели странных гостей Темного, чтобы удивляться необычному покрою чьей-то одежды).
К платью прилагались новые башмаки, перчатки (он не стал утруждаться чисткой старых) и все, что еще могло ей понадобиться.
Белль провела пальцами по мягкому меху подбоя. (Румпельштильцхен помнил, как на ярмарке она ощупывала и разминала шерсть руками, чтобы оценить ее качество, прежде чем купить ему для работы).

Но сейчас ее что-то беспокоило.
- Женщина, путешествующая одна, тем более богатая с виду, может стать легкой добычей. Вы уверены, что Бэй будет в безопасности?
- О, абсолютно! Во – первых, это не захолустная деревня. Во-вторых, никому и в голову не придет обидеть приезжего в Ночь Всех Усопших. В-третьих, большинство моих гостей там останавливается, и деревенские не зря побаиваются с ними связываться. Ну, и в-четвертых, с вами буду я в качестве слуги. - Румпельштильцхен картинно раскланялся. – Так что бояться нечего.
- Слуга. В чешуе и с клыками. Здесь так принято?
- Разумеется, я изменю внешность.
- Разумеется.
- Не сомневайся во мне, дорогуша! Вот увидишь, ты прекрасно проведешь время.

X

Белль не могла не заметить, как сильно Темный любит покрасоваться. Начал он прямо с того момента, как они лихо подкатили к постоялому двору и остановились так резко, что правь кучер одной лошадью, а не четырьмя, это собрало бы зевак. Впрочем, она сомневалась, что черные призрачные существа вообще были лошадьми. Ей не доводилось видеть в замке ни одного животного, кроме почтовых голубей.

Еще дома Темный превратился в человека средних лет, среднего роста и весьма заурядной внешности. Кроме змеиных глаз с желтыми прожилками, которые остались прежними. Увидев их, владелец постоялого двора от неожиданности отпрянул, но быстро взял себя в руки. Белль гадала, знает ли он, кого у себя принимает, однако, хозяин, не выказывая страха, проводил гостей в отдельную комнату, где для них был накрыт стол.
Они закончили ужинать как раз к началу празднества.

Белль с Темным оба согласились, что Бэй может пойти поиграть с деревенскими ребятишками, которые собрались на большой поляне вместе со взрослыми. В Пограничье деревенские дети обычно ходили по домам, распевая веселые молитвенные песни и получая в награду сладкие праздничные хлебцы. Здесь песни тоже пели, но хлебцы раздавали перед началом танцев на поляне. Там уже стояла наготове до верху наполненная ими плетеная корзина. Продолжая изображать слугу, Темный принес Белль несколько штук и сложил на одном из столов. Музыканты уже заняли свои места и настраивали инструменты, пока парочки собирались в круг.
Белль оставила свой плащ на постоялом дворе, накинув только черную шаль, воздух оказался гораздо теплее, чем рядом с замком.

Для такой маленькой деревеньки у них было на удивление много разного рода увеселений. Белль заметила пожирателя огня, нескольких жонглеров, танцующего медведя и с десяток других потешников.
Медведь ее тревожил.
- Может быть, не стоит отпускать Бэя одного? – спросила она, ощутив знакомый прилив страха. После недель, проведенных в замке, эта деревня, так похожая на ее родную, казалась сном. Она успела позабыть, какие опасности таят в себе такие места.
- Он, вон там, смотрит кукольное представление, - ответил Темный, указывая пальцем.
Ширма кукольника находилась в нескольких ярдах от того места, где они стояли, и Белль не сразу удалось разглядеть сына среди зрителей. Вместе с другими детьми он смеялся над похождениями трусливого рыцаря и глупого дракона.
- Как вы видите его отсюда?
- Магия, дорогуша. Не волнуйся, я ни на секунду не выпускаю его из виду.
Они пошли вдоль балаганов. Темный остановился посмотреть на мага - не настоящего волшебника, а фокусника с платками в рукаве и мерцающим порошком, который тучей клубился в воздухе.

К удивлению Белль, когда выступление закончилось, Темный бросил ему золотую монету.
- Это заслуженная награда. Создавать магию без магии гораздо сложнее, чем люди думают. К тому же…- одним движением пальцев он вынул монету из воздуха, заставил исчезнуть у себя с ладони и, протянув руку, достал ее из-за уха у Белль. – Меня восхищают собратья по ремеслу.
И Темный раскланялся, как артист перед публикой.

В этот момент музыканты заиграли новую мелодию. Белль удивленно повернулась, узнав музыку, под которую в прежние времена танцевали в ее родной деревне .
- Откуда они знают этот напев? Где они могли его выучить? В последний раз я слышала его много лет… много веков назад.
- В Пограничье? - спросил Темный с любопытством и, когда Белль кивнула, добавил:
- Люди, бежавшие от войны с великанами, осели во многих землях. Может быть, некоторые из них добрались и до этих мест или же просто научили своим песням кого-то отсюда.
Он взглянул на Белль нерешительно:

- Я понимаю, что ты в трауре, но Ночь Всех Усопших – самое время, чтобы почтить память умерших. Никто не подумает дурного, если ты потанцуешь.
Темный кивнул на людей, собравшихся на поляне. Многие были одеты в черное.
- Если не захочешь, никто не осудит, - добавил он поспешно. – Но это действительно музыка Пограничья. Думаю, что смогу найти тебе партнера.
- Я… я не знаю, - Белль оглядела толпу незнакомцев, и ей вспомнилась другая толпа, которая молча стояла и смотрела, пока Хордор вершил правосудие.
- Вы потанцуете со мной? - вырвалось у нее неожиданно.
– О, простите, я не собиралась… я…- Белль густо покраснела.
- Нет, нет, ничего, - Темный слегка улыбнулся и протянул ей руку. - Танцую я нечасто, но, думается, помню шаги. Потанцуешь со мной?
Белль почувствовала холодок тревоги.

«Не глупи» - сказала она себе, «Ты сама его попросила. А он предлагал найти тебе другого партнера».
Сняв шаль и повесив ее на ветку, она взяла предложенную Темным руку и отправилась с ним на поляну.
Музыканты продолжали наигрывать мелодии Пограничья. Фигуры местных танцев мало отличались от знакомых Белль с детства, а те несильно изменились за прошедшие века. Она почти не путалась. Иногда танец предполагал переход от одного партнера к другому. Белль начала с Темного и в конце вернулась к нему, снова почувствовав себя в безопасности после целой вереницы незнакомцев.
Заканчивалось гулянье Танцем Духов.
Появились свечи. Большинство людей принесли их с собой, но некоторые бросились к торговцам, чтобы купить по одной до начала танца.

Темный протянул Белль свечу, неизвестно как оказавшуюся у него в руке. Подошел Бэй, насупленный и сонный, но еще не настолько усталый, чтобы начать капризничать. Темный вручил свечку и ему.
Вся поляна вспыхнула огоньками.

В Пограничье говорили, что Танец Духов танцуют вдвоем с самим собой. Единственными партнерами были свечи. Каждый держал свой огонек, словно руку невидимого спутника. Многие из тех, кто плясал, не останавливаясь с начала праздника, теперь стояли в стороне и смотрели.
Их место на поляне заняли другие – все, кто пережил потери, медленно и задумчиво двигались теперь в танце, легком даже для Бэя.
Певцы молчали, и, пока музыка играла, никто не проронил ни звука, но Белль помнила, что когда-то очень давно в деревне, которой, возможно, уже не существовало, у этой мелодии были слова.

В потаенных памяти глубинах
предо мной витает призрак лета:
аромат ночей, улыбки милых
и костры, и танцы до рассвета

Праздник длился едва до полуночи. Большинство гуляющих были крестьянами, чьи заботы не позволяли им танцевать, пока не взойдет солнце. Жатва закончилась, но назавтра им придется встать задолго до рассвета, чтобы накормить птицу, подоить коров и сделать все, что не могло ждать окончания Ночи Всех Усопших.
Медленно кружась в такт музыке, Белль думала о своем мертвом. Всматривалась в мерцающее пламя и видела знакомое лицо и теплые карие глаза.

Я так скучаю по тебе…

Когда музыка закончилась, танцующие задули свечи, чтобы, стоя в темноте, по обычаю, вознести безмолвную молитву.
Белль вряд ли была единственной, кто просил в ту минуту о несбыточном.

Пожалуйста, Румпельштильцхен, вернись. Ты мне нужен.

Она почувствовала, что ее касаются чьи-то руки.
- Вот, - сказал Темный, набрасывая ей на плечи шаль, - холодает. Нам пора идти.
Белль пробормотала слова благодарности.
И в этот самый момент Бэй, которому уже давно следовало быть в постели, решил, что пора закатить истерику.
- Не хочу уходить, - заявил он, - Еще слишком рано!

- Пора спать, юный хозяин, - сказал Темный. - Все уже расходятся.
- Не ХОЧУ! - взвыл Бэй.
Без дальнейших разговоров, Темный поднял его и перекинул через плечо, как мешок с зерном.
- Неееет! – вопил мальчик, - Я не устал!! Не хочууу!
Белль вздохнула. Обычно Бэй вел себя, как ангел, но стоило задержаться со сном (или не накормить его вовремя… ей становилось страшно при мысли, что Джонс мог сделать с ребенком, когда тот порой вынуждено оставался голодным), как в нем просыпался дьяволенок.
На поляне оказалось еще несколько детей его возраста и даже старше, которые плакали и капризничали, но легче от этого не становилось.
- Бэй, что сказал бы отец, если бы увидел тебя?
- Папы здесь нет! Папа умер!
- Сегодня Ночь Всех Усопших, может быть, он смотрит на тебя прямо сейчас.
- И слушает, - добавил Темный, - Могу поклясться, что он слышит каждое твое слово.
Белль посмотрела на него косо. Нельзя смеяться над призраками, особенно в такую ночь. Темный ответил ей фальшиво-невинным взглядом, словно спрашивая: «А что я такого сказал?»
Однако на Бэя аргумент подействовал. Он вдруг замолчал и принялся озираться.
- Где?
- Трудно сказать, - пожал плечами Темный, - Но он гораздо ближе, чем ты думаешь.
Бэй уставился в темноту:
- Папа! – сказал он, - Спасибо за то, что избавил нас от Гастона. И от капитана Джонса. Надеюсь, его корабль утонул. Аминь.
Белль покраснела, но в темноте этого, к счастью, никто не заметил.
- Бэй…!
- Нет, нет, - возразил Темный, - Все хорошо. Довольно безыскусная молитва предкам, зато искренняя.
Он исподтишка взглянул на Белль, и в сумраке той показалось, что его губы скривились в усмешке.
- Или ты не одобряешь его порыв?

- Одобряю или нет, негоже просить мертвого насылать проклятия… грешно.
- Возможно, ты права, - согласился маг, - К счастью, для этого можно вызвать меня. Ко мне-то как раз грешно относиться с почтением, правда? Я же не дух предка, так что проблем никаких. Однако, я думаю… - его тон вдруг стал странным, почти робким, -… я думаю, твой муж приглядывает за тобой. Неустанно…
Белль подивилась тому, насколько изменился его голос, но прежде, чем она успела что-то спросить, Бэй вдруг всхрапнул. Потом еще раз. Глаза Темного расширились:
- Он всегда так громко? Как вы спите в одной комнате?
- Это потому, что вы его неудобно держите.
Бэй лежал животом на плече, а его голова свешивалась вниз, конечно, он храпел.
- Дайте-ка его мне.

Темный осторожно передал Белль ребенка, и она прижала его к груди, устроив голову у себя на плече. Храп не прекратился, однако стал заметно тише. Она попыталась укрыть Бэя своей шалью, но обе ее руки были заняты.

- Давай я, - сказал Темный, видя, что ей неудобно. Белль остановилась, и он завернул их с сыном в теплую накидку.
- Ну, как?
- Хорошо, спасибо и… спасибо. За то, что привезли нас сюда. И… за то, что потанцевали со мной.
- Не за что.
На этот раз в его улыбке не было ни ехидства, ни насмешки.
У Белль по спине побежали мурашки, но следующие слова Темного развеяли ее страхи:
- Я надеюсь стать Бэю хорошим приемным отцом. Может быть, тебе кажутся странными причины, по которым я решил его усыновить, но обещаю, что он об этом не пожалеет.
Темный был одним из тех, кто танцевал Танец Духов нынче ночью.
- Вы говорили, что заключили сделку, чтобы защитить кого-то… Это была Моррейн?

Он промолчал. Белль не знала, разозлила ли она его своим вопросом, удивила или же он просто ищет, что ответить.
Молчание затягивалось и, не понимая настроения Темного, она на всякий случай крепче прижала Бэя к себе.
- Да, - ответил, наконец, маг с оттенком горечи в голосе, - Я обещал защищать их с матерью. Ограждать от опасностей.
Он взглянул на Бэя и легонько погладил его по растрепанным кудрям.
- Клянусь, что в этот раз не подведу.

Темный с Белль дошли до постоялого двора. Хозяин оказался уже там, словно вместо того, чтобы гулять на празднике, он весь вечер просидел в ожидании гостей. Или же трактирщик владел магией и мог, как Темный, волшебным образом переноситься к дверям, где бы ни находился, стоило постояльцу ступить на порог. В таком случае, было, наверное, не очень удобно, когда его вытаскивало прямо из отхожего места…

Белль решила, что, пожалуй, Бэй среди них еще не самый усталый, раз в голову лезут подобные мысли.
Она улыбалась хозяину, пока тот разливался соловьем, уверяя, что ложа застелены самыми свежими простынями, в каминах разведен самый яркий огонь, и горячие кирпичи уже согревают постели дорогих гостей.

Они поднялись в комнаты - в их с Бэем оказалось две кровати. Прежде чем отправиться к себе, Темный помог Белль уложить сына, откинув в сторону одеяла, пока она устраивала Бэя в постели и искала его ночную сорочку. Бедный малыш совсем вымотался. Маленькие мальчики как щенки, вот они бегают, полные энергии, а в следующее мгновение валятся с ног от усталости. Бэй даже не пошевелился, пока его переодевали.

- Вы что, околдовали его? - шепотом спросила Белль Темного.
- Нет, - ответил тот, глядя на нее невинными глазами, - А ты?
Она прыснула, но поспешно зажала рот рукой – хоть Бэй и спал как убитый, не стоило искушать судьбу.
- Если бы матери знали такое заклинание, то давно бы им пользовались.
- Да, с ужасными последствиями для всего остального мира, без сомнения, - улыбнулся Темный, подтыкая вокруг мальчика одеяло.
Он убрал башмаки Бэя, она сложила его одежду. Когда Белль складывала курточку и штаны в сундук – Темный решил, что сундуки сделают их больше похожими на путешественников, чем маленькие узелки с одной сменой белья, он потянулся, чтобы повесить дорожный плащ Бэя рядом на крючок.

И его ладонь накрыла ее руку.

Белль вздрогнула.
На секунду ей показалось, что она ошиблась, что бояться нечего - маг смотрел на нее такими добрыми глазами. Но потом его свободная рука вдруг коснулась ее щеки, другая, до того сжимавшая ее ладонь, скользнула на талию, и Темный притянул Белль к себе.

- Мадам, - прошептал он хрипло, - Белль. Я… - и проведя пальцами по ее губам, начал наклоняться…
Не помня себя, Белль вырвалась и отпрянула назад, но уперлась в кровать. Дальше отступать было некуда.
Она видела, насколько он силен, особенно по сравнению с ней, такой маленькой и хрупкой. Темный не нуждался в магии, чтобы сломать кого-то вроде Гастона или Джонса. Он мог запросто свернуть им шеи голыми руками. Ничто не остановило бы его, пожелай он сделать с ней то..., что собирался.
Выражение его лица сменилось с удивленного на сердитое.
- Значит, эта внешность пришлась вам не по вкусу, моя госпожа?- спросил он насмешливо. И в следующее мгновение перед Белль предстал Гастон во всем блеске своего придворного наряда.
- Так лучше?
Белль в ужасе вжалась в кровать и отрицательно затрясла головой.
- Нет? Как насчет этого? Вы ведь предпочитаете это? – И Темный превратился в Джонса.
У Белль подкосились ноги. Не в силах дольше стоять, она рухнула на постель (хотя мечтала оказаться от нее как можно дальше) и крепко зажмурилась, чтобы только не видеть страшного лица. Не помогло. Он возьмет ее, возьмет силой… всего в полушаге от спящего сына.
Ее начала бить дрожь.

«Не плакать» - приказала она себе, - «Нельзя, чтобы Бэй проснулся. Чтобы увидел…»

Слезы распаляли Джонса, делая его еще более жестоким. Но бывали времена, когда у нее больше не оставалось сил плакать, и она просто лежала, безропотно позволяя ему себя мучить. Это приводило Джонса в еще большую ярость.
Она не могла разбудить Бэя. Не могла позволить ему смотреть. Просто не могла…
- Неважно, мадам, - выплюнул Темный с отвращением, - Вы выразили свои чувства предельно ясно. Доброй ночи.
Щелкнула дверь. Только открыв глаза, Белль поняла, что маг ушел и в комнате кроме них с Бэем никого нет. Не раздеваясь, она съежилась на кровати, подтянула к себе одно из одеял и зажала им рот, чтобы заглушить рыдания.



Примечание автора:
Мне кажется, нужно сказать несколько слов в защиту и Румпеля, и Белль. Белль воспринимает происходящее через призму своей психологической травмы. Она знает, насколько уязвима, и когда мужчина начинает проявлять к ней интерес, сразу предполагает худшее, потому что так подсказывает ей грустный опыт.
Румпель соображает хуже, чем обычно, но он три сотни лет верил лжи, которую ему скормили, когда он еще не умел как следует разбираться в людях. Для него Джонс и Гастон – соперники, которых Белль ему предпочла. Он не знает, что своим поступком разбередил все ее душевные раны , включая ту, которая уже начала затягиваться, потому что она позволила себе довериться ему, почувствовать себя рядом с ним в безопасности. Все чего он добился, это то, что Белль его отвергла. Снова.
По поводу музыки: Строчки из Танца Духов, которые вспоминает Белль, взяты из песни Лорины Маккеннитт «All Soul's Night» Они просто очень хорошо подошли. Хотя я не совсем представляю, на что может быть похожа музыка Танца Духов, но если вы когда-нибудь слышали, как играют на хрустальных бокалах, так вот, там, думаю, должны быть похожие звуки.



Бритомарта – дева – воительница из Аллегорической рыцарской поэмы Эдмунда Спенсера «Королева фей». Прототип – Брадаманта – персонаж итальянского эпоса.

@темы: переводы, Белль, фанфикшен, Румпельштильцхен/мистер Голд

---

Флаффа всем =)

[Askramandora]

Автор: Askramandora, -Хиссти-
Название: Румпельштильцхен, Белль и библиотека
Тип: фанфик
Категория: гет
Жанр: AU, флафф
Рейтинг: PG-13
Размер: мини, 2 684 слова
Статус: закончен
Саммари: Белфайер нашёлся и живёт в Тёмном Замке. Румпельштильцхен и Белль вместе, любят друг друга и собираются пожениться. Просто одна зарисовка из их совместного времяпрепровождения. Флаффное баловство авторов, уставших от сериальных разлук и драм.
Примечание: конспект ролевой игры. AU к "New Game"
Askramandora - Румпельштильцхен, -Хиссти- - Белль.

Этот день прошёл для Белль в радостном волнении — ведь сегодня Румпельштильцхен предложил ей стать его женой. И даже к позднему вечеру настроение у девушки оставалось приподнятым. Спать совсем не хотелось. Хотелось скорее дождаться свадьбы — интересно, как вообще должна выглядеть свадьба с Тёмным магом? А потом… Белль постаралась остановить разыгравшуюся фантазию, напоминая себе, что следует иметь терпение. Ей необходимо было отвлечься на что-нибудь. А лучшим средством отвлечься для девушки обычно были книги, и потому она направилась в библиотеку.

Несколько книг со сказками лежали на столе, а вовсе не там, где Белль оставила их в последний раз. Девушка улыбнулась, подумав, что это Бэй уже успел здесь побывать и, возможно, найти для себя что-то интересное. Но сказки Белль сама перечитывала не так уж давно, и теперь ей хотелось погрузиться во что-то новое. Библиотека до сих пор не была изучена ею до конца. Девушка окинула взглядом верхние полки, и её внимание привлекла толстая книга в заманчивой тёмно-синей обложке с золотым тиснением.

«Надеюсь, на этот раз я не найду здесь ничего опасного…» — подумала Белль, вспомнив, как однажды обнаружила в переплёте не что-нибудь, а сам кинжал с именем Румпельштильцхена. Отогнав не самые приятные воспоминания, девушка встала на табуретку, собираясь снять интересующую её книгу с высокой полки. Полка была слишком высокой, а книга казалась совсем тяжёлой. Белль потянулась, слегка опасаясь, что вот-вот упадёт…

И, возможно, она бы и упала, если бы рядом не материализовался Румпельштильцхен. Одно мгновение — и Белль оказалась у него на руках.

— Что, неужели в книге кинжал ищешь? — хихикнул маг, явно пребывавший в таком же приподнятом настроении. Глаза его, беззастенчиво устремлённые в декольте Белль, весело блестели, и он явно не собирался опускать свою ношу на пол. — Хочешь что-нибудь мне приказать, а? Например, чтобы я занялся обеспечиванием бедноты из всех окрестных деревень или выносил хлеб-соль всем рыцарям, которые явятся убивать Чудовище? Или, может быть, чтобы я, — он закатил глаза и скорчил гримасу притворного ужаса, — открыл в замке бесплатную гостиницу для путников, потому что здесь слишком много пустых комнат?

— Ну нет уж, бесплатная гостиница в замке мне точно не нужна! — решительно заявила Белль. — Знаешь, я бы предпочла зверинец… — мечтательно вздохнула она. — Чтобы по всему замку бегали пушистые котятки, играли со всякими штучками, что хранятся у тебя в лаборатории, гоняли по полу клубочек из золотой пряжи… — девушка рассмеялась. — А вообще-то, я только книжку достать хотела, но сама, как видишь, не могу. И хотела бы попросить тебя помочь. Только книжку достать, ничего больше не буду просить, — скромно заверила Белль Румпельштильцхена. — А хотя нет, — вдруг передумала она. — Ещё я хочу попросить… чтобы ты остался сейчас со мной, если можешь, — тихо, немного смущённо закончила девушка. Ей было приятно находиться на руках у Румпельштильцхена. Хотелось никуда его не отпускать.

— Так тебе больше хочется книгу или меня? — хитро прищурился Румпельштильцхен. — Видишь ли, в этой жизни всегда надо что-то… выбирать! Возьмёшь книгу — я уйду прясть золото. Предпочтёшь меня — на время придётся забыть о книге. Ну что, какой уговор мы заключим?

Упоминание о котятах, которые катали бы по полу клубки с золотой пряжей, прыгали бы на стол в лаборатории, попутно со звоном опрокинув несколько склянок с зельями, и непременно наделали бы луж и кучек по углам, Тёмный маг благоразумно не стал комментировать.

— Тебя, — не раздумывая ответила девушка. — А книга подождёт, мне же не к спеху. Мне просто что-то не спится сегодня…

— Замечательно, — самодовольно хмыкнул маг и вместе со своей ношей опустился в кресло, материализовавшееся сзади. После чего Румпельштильцхен усадил Белль к себе на колени, а его руки сомкнулись вокруг девичьей талии.

— Тебе удобно? Может, тебя покачать, а потом рассказать сказочку, вдруг спать захочется? — заливисто рассмеялся он, чувствуя себя в настроении для куда более взрослых дел, нежели сказочки.

— Да, — Белль доверчиво прижалась к Румпельштильцхену, чувствуя, как покрывается мурашками от ощущения близости к нему. — Покачай меня… и расскажи что-нибудь, а я тебя с удовольствием послушаю!..

Румпельштильцхен слегка улыбнулся, вспоминая, как три столетия тому назад качал маленького Бэя на коленях, и повторил то же самое для Белль. Попутно раздумывая над тем, что же ей рассказать.

— Помнишь, я тебе говорил про золотое руно? Что когда-то оно принадлежало овну, который умел летать? А ты не поверила, что бывают летающие барашки? Так вот, когда-то он спас двух детей от гибели. Но начну сначала… Жил в одной далёкой южной стране царь, которого называли счастливым. Жена у него была не простая смертная — она повелевала тучами и дождём. У них родились мальчик и девочка, и долгое время царская семья не знала горя. Пока не появилась колдунья, влюбившая в себя повелителя. Он оставил свою жену и взял во дворец колдунью, и оскорблённая владычица дождя стала обходить эту землю стороной — её слёзы лились над чужими странами. Этой же грозила засуха и погибель…

— Ой… Но ведь кто-то сумел спасти эту землю от засухи? — Белль верила в счастливый исход. — Продолжай… — она уютно прислонилась к Румпельштильцхену. Девушке было необычайно приятно сидеть вот так у него на коленях, несмотря на некоторое неудобство.

— Слушай дальше! — драматически провозгласил маг — не забывая, впрочем, поглаживать Белль своими когтистыми пальцами. — Царь в отчаянии отправил послов к вещим жрецам, в некий священный город. Он хотел спасти свою страну от гибели любой ценой. Жрецы сказали, что для спасения от голодной смерти нужно выпросить прощение у повелительницы дождя. Но колдунья, царская супруга, этого совсем не хотела — и наслала чары на послов. Они сказали то, что было угодно ей. Они передали царю, чтобы он принёс в жертву своего сына — и когда его кровь брызнет на землю, та даст богатый урожай. Царь, конечно же, горько плакал и был вне себя от горя. Но за стенами дворца толпился исхудавший и едва живой от голода народ. И пришлось решиться — отдать своего сына в руки того, кто должен был принести его в жертву. Сестра мальчика в отчаянии кинулась к брату, но её оттолкнули…

— Как жалко всех! — воскликнула Белль. — И царя, и мальчика, и почему-то особенно — его сестру. Это очень печальная история!

— Зато поучительная, — задумчиво протянул Румпельштильцхен — сам он ни за какие блага бы не пожертвовал сыном. Нашёл бы другой способ. — Однако жертвоприношения не случилось. Грянул гром, засиял ослепительный свет, налетело белое облачко… А когда оно исчезло, на его месте очутился золотой барашек, сиявший, как пламя, с золотыми же рогами. А из улетавшего облачка раздался голос владычицы дождя — она просила детей сесть на чудесного овна и покинуть эту землю. Так и вышло. Одни говорят, спаслись и мальчик и девочка, а другие — что слабые руки девочки не выдержали, разжались, и она упала в воду, когда волшебный овён летел над морем. А овён прилетел в страну, где царствовал некий волшебник, и тот усыновил мальчика, а чудесного барашка принёс в жертву богам в качестве благодарности. Золотое руно же осталось в этой стране, как символ счастья. И, если кто захотел бы его украсть, то пришлось бы ему войти в тёмную рощу, окружённую скалами. И победить огнедышащего дракона, сторожившего единственный путь к золотому руну. Были те, кто попытался похитить руно, но это уже совсем другая сказка…

— Расскажешь мне её в другой раз? — спросила Белль. — Ты так много знаешь… С тобой мне никогда не будет скучно, — улыбнулась она.

— Скучно, — повторил Румпельштильцхен, словно впервые услышал это слово. — Скажи, Белль… тебе действительно хорошо здесь? Тебе не бывает… тоскливо? Со мной? — он сделал небрежный жест, стараясь сделать нахлынувшее волнение менее заметным.

Румпельштильцхен помнил Милу, безучастно сидевшую у очага, витавшую мыслями в чужих странах, мечтавшую о приключениях. У неё была манера облизывать губы, словно чувствуя вкус этих грёз.

Румпельштильцхен иногда думал о том, что Белль похожа на Милу. Юную и наивную Милу, ещё влюблённую в своего жениха; Мила не считала Румпельштильцхена трусом так же, как Белль сейчас не считает чудовищем. Может ли случиться, что Белль так же жестоко разочаруется в маге, как и некогда Мила в человеке?

— С тобой мне хорошо. А тоскливо бывает иногда разве что из-за того, что ты не выпускаешь меня в Город, к людям, — призналась Белль. — Но я ведь понимаю, почему. У тебя есть враги, и меня уже похищали. Я не хочу, чтобы однажды ты опять подумал, что я умерла или сбежала от тебя.

— И ты не боишься… что однажды я окажусь не тем, кем ты меня считаешь? — очень медленно и нарочито спокойно поинтересовался Румпельштильцхен, наматывая на палец золотисто-каштановый локон своей невесты. Он любил её волосы, их лёгкий цветочный запах и шелковистость. — Сможешь ты тогда остаться со мной?

— А ты и правда окажешься… не тем, кем я тебя считаю? Ты уже знаешь, что сделаешь что-то, после чего я не захочу с тобой остаться? — с опаской спросила Белль. — Или почему ты меня об этом спрашиваешь? Я решила, что останусь с тобой. И буду верна этому решению до последнего. А потому — не пугай меня так, Румпельштильцхен. Я не хочу и думать о том, чтобы уйти от тебя. Я же люблю тебя, я же в тебя верю, — с ласковой и чуть грустной улыбкой сказала она.

Румпельштильцхен невесело усмехнулся на последних словах Белль. Любит, верит… Можно ли надеяться, что это надолго? Но ведь Белфайер вернулся к отцу и пока рядом — значит, и Белль может остаться… возможно, даже навсегда.

— Так ты хотела бы котят? — резко переменил он тему разговора и притянул Белль к себе так, что ещё немного — и она бы лежала на нём. Хотелось вернуть прежнее приподнятое настроение, а близость юной невесты лучше всего этому способствовала.

— Да, я была бы очень рада котятам! Но ты же не согласишься, чтобы я их завела… — Белль тихо вздохнула. — Ты когда-то сказал, что тебе в замке хватает одного живого существа — то есть, меня, — вспомнила она, улыбнувшись.

— Ну, теперь есть ещё и Бэй, — Румпельштильцхен поцеловал Белль — и ощутил, как магия отхлынула и вернулась вновь. Опасность, она была опасностью, эта безобидная на вид девчонка, и при мысли об этом возбуждение овладело Тёмным магом. Он покрепче прижал к себе Белль, игриво укусил её за верхнюю губу.

— Я мог бы создать тебе иллюзию. Котята появлялись бы… когда ты хочешь с ними поиграть… если ты так их любишь…

Белль вдруг отшатнулась.

— Нет, — упавшим голосом ответила она. — Так — не надо. Пожалуйста. Иллюзия не заменит мне живое существо, понимаешь? Или настоящий живой котёнок, который стал бы мне другом — или уж лучше никого, честно и без иллюзий. Если только ты когда-нибудь сам не передумаешь, — полушутя, без особой надежды добавила она.

— Не надо иллюзий — так не надо, — поспешно подхватил маг, опасаясь, что Белль обижена его необдуманным предложением. — Может быть, вашей светлости угодно, чтобы я сам превращался в котёнка? — внезапно усмехнулся он, представив себе идиллическую картину, которая явно не уложилась бы в уме у всякого, мало–мальски знакомого со зловещим Тёмным. Нет, это было бы нелепо!

— А ты что, и это умеешь?! — изумлённо воскликнула Белль. — Знаешь, Румпельштильцхен… я почему-то никак, ну совершенно никак не представляю тебя в виде котёнка! — засмеялась она. — Теперь мне даже любопытно, как бы ты выглядел в кошачьем облике. Нет-нет, я не настаиваю, конечно же, но ты сам предложил!

Поразмыслив, Румпельштильцхен ссадил её с колен и сам поднялся с кресла; торжественно провозгласил, склонившись в театральном поклоне и разведя руки в стороны:

— Я умею… всё! — после чего визгливо хихикнул — и тёмно-красный туман скрыл его от глаз Белль. Когда туман рассеялся, перед Белль оказался… небольшой кот, худой, с гладкой шерстью шоколадного цвета, отливавшей золотом. Янтарные глаза кота смотрели прямо на Белль.

— Котёнок — это уже слишком, дорогая, я должен заботиться о своей и без того, скажем так, подмоченной репутации! — промяукал он голосом Тёмного и потёрся о её ногу.

— Какой ты хорошенький! — Белль с умилением погладила Румпельштильцхена-кота. — Это просто чудо! Нет-нет, ты мне и так нравишься, но кот из тебя вышел просто чудесный! — не удержавшись, она почесала его за ушком.

Кот в ответ заурчал и довольно зажмурился. И тут же запрыгнул к Белль на руки — играть, так играть! Впрочем, Румпельштильцхен в кошачьем облике тут же, на всякий случай, взмахнул лапкой — и дверь библиотеки оказалось запертой. Ещё Бэй зайдёт ненароком…

Девушка обняла кота и потёрлась щекой о его шёрстку.

— Ух ты мой кисулечка! — совсем потеряв голову от радости и умиления, воскликнула она, погладила его пальцем по носику, почесала ему шейку и чуть ли не замурлыкала сама. — Милый, хороший…

Горячим гибким языком Румпельштильцхен-кот принялся вылизывать Белль шею и подбородок; легонько покусывал её кожу и безостановочно, громко и мелодично урчал.

— Я так погляжу, я тебе больше нравлюсь в таком виде! — кот сыто потянулся на руках Белль, выпуская когти.

— Нравишься! — улыбнулась Белль. — Зато в привычном виде у тебя… красивые пальцы, — слегка смущённо заявила она. — И не только.

— Благодарю за похвалу, — с преувеличенной признательностью мяукнул кот — и, ещё раз куснув Белль, спрыгнул на пол и исчез в тёмно-красном тумане, принимая свой естественный облик.

Мгновение — и Румпельштильцхен шагнул к Белль и взял её лицо в свои ладони.

— Пальцы, говоришь? — он пригладил вышеупомянутыми пальцами щёки Белль. Чёрные длинные когти явственно контрастировали с румяной кожей девушки, которой бы за высокого храброго рыцаря выйти, а не угождать старому чудовищу…

— Ну что ж, всё время быть котом я не могу, — усмехнулся Тёмный маг, убирая руки и отступая на шаг, — придётся тебе мириться с тем, что есть.

— С тем, что есть — это… с кудряшками? — с озорной улыбкой Белль потянулась прикоснуться к волосам Румпельштильцхена. — Или с твоим большим и красивым носом? — девушка уже не могла вспомнить, с какого момента она начала находить внешность Тёмного мага привлекательной, но сейчас это было именно так. Белль боролась с желанием расцеловать его. Снова…

Румпельштильцхен поймал руку, гладившую его волосы, и поднёс к губам. Поцеловал нежно и церемонно, как рыцари целуют пальчики своим Прекрасным Дамам.

— Белль, дорогая… Я хотел бы спросить, — переждав привычный отлив и прилив магии, Румпельштильцхен отпустил руку невесты и провёл ладонью по её щеке, — ты… хочешь, чтобы твой отец или кто-то ещё присутствовал на нашей свадьбе?

— Мой отец?! — Белль растерялась. — Я была бы рада увидеться с отцом, пригласить его на нашу свадьбу… Но представляю, как бы он удивился! Или… не только удивился, — с беспокойством добавила она.

— Думаешь, ему не понравится моя кандидатура? — усмехнулся Румпельштильцхен, представив себе лицо сэра Мориса и вспомнив свою шуточку насчёт большого поместья. — Я ведь богаче Гастона, и могу сделать ваше королевство самым процветающим в нашем мире… Уже одного этого достаточно, чтобы благословить твой брак.

— Я надеюсь… что это убедит его, — неловко улыбнулась Белль. — А тебе хочу заранее сказать спасибо. За всё, — серьёзно добавила она.

Тёмный маг растроганно улыбнулся и привлёк Белль поближе к себе, так что их лица почти соприкоснулись:

— Я приведу твоего отца. Пройти через Артефакт и вернуться нетрудно, — про себя Румпельштильцхен решил, что сэр Морис одобрит брак дочери и явится на её свадьбу, какими бы средствами ни пришлось этого добиться. Разумеется, Белль ничего не узнает… Ничего, что потревожило бы её покой.

— Хорошо, тогда я буду ждать. А когда день нашей свадьбы? — поспешила уточнить Белль. — Ты уже решил?

— Когда бы ты хотела? — вопросом на вопрос отозвался Румпельштильцхен. — Скажем, на следующей неделе тебя устроит?

— На следующей неделе? — Белль подавила возникшее у неё лёгкое разочарование. — Что ж, пусть так. Нам же некуда торопиться?

— Дорогая, не забывай, что я ещё должен уговорить твоего отца, да и ему нужно будет время, чтобы морально себя подготовить и выдать дочку замуж за Чудовище, — лукаво усмехнулся маг.

— Да, ты прав, — спохватилась Белль, устыдившись своей поспешности. — Совсем я, кажется, голову потеряла, вот и не подумала. Мне стоит быть терпеливее.

— Я понимаю, почему ты торопишься, — глаза Румпельштильцхена игриво блестели в полумраке библиотеки, и он, склонившись, коснулся губами нежной кожи в вырезе платья Белль. — Хоть я и не столь хорош в своём образе, как в кошачьем… Но имею свои, очень весомые преимущества, — он намекал на более интимные отношения, которые начнутся у них с Белль после свадьбы.

Белль покраснела.

— Да-да… имеешь преимущества… — выдохнула она, не в силах сказать что-то ещё. Хотелось обнять Румпельштильцхена, взъерошить ему волосы, поцеловать… Белль боялась потерять над собой контроль.

— Если ты чего-то хочешь ещё до свадьбы, только скажи, — Румпельштильцхен был слишком деликатен, чтобы предлагать Белль прямым текстом лечь в его постель. Он даже слегка позеленел* от смущения, представив, как его обожаемая Белль, к которой маг относился с трепетом, окажется его любовницей. — Но если нужно… я подожду.

— Ты подождёшь… ты такой терпеливый… — тихо, но взволнованно ответила Белль. — А я не хочу ждать! — с этими словами она крепко обняла Румпельштильцхена, склонив голову ему на плечо, и прошептала, горячо дыша ему в шею:

— Я хочу быть твоей… хочу быть с тобой… ещё ближе!

— Ну что же, — Румпельштильцхен, теперь чувствуя, что и ему терпеть было бы тяжело, одним лёгким движением поднял девушку на руки. — Спать тебе от моей сказки всё равно не захотелось… ту, другую, я расскажу тебе потом… а заставлять даму ждать нехорошо!

И он торжественно понёс Белль в спальню.

*В этой сказке Румпельштильцхен не краснеет, как все приличные люди, а делается ещё более похожим на рептилию, ежели что-то смутит Его Темнейшество.

@темы: Белль, фанфикшен, Румпельштильцхен/мистер Голд

---

А как бы вы отнеслись...

[Askramandora]

...к внезапной беременности Белль в середине 4-го сезона?
В принципе, вполне реально.

Вопрос: ?

1. Было бы недурно, почему бы и нет		35	(51.47%)
2. Да ну, и так Санта-Барбара, а не сериал		20	(29.41%)
3. Всё равно		4	(5.88%)
4. Пусть лучше окончательно расстанется с Голдом		6	(8.82%)
5. Свой вариант в комменты (если ещё остались варианты))		3	(4.41%)
Всего:		68

@темы: Белль, обсуждение

---

[baba_yaga]

Привет! Хочу немного поддержать дух всем румбелльцам. Если вставится, предлагаю рассказик
Маленький винтик»
Автор –baba_yaga
Фэндомы: «Однажды в сказке»(основной), «Трасса 60», упоминается мельком «Доктор Кто»
Пейринг\персонажи: – пре-Румбелль, наверное, О.Ж. Грант, мадам Нострадамус («Доктор Кто», олдскул).
Рейтинг: джен.
Жанр: сказочная занавесочная история, AU, мультифандомный кроссовер.
Размер: миди, 6 страниц.
Число слов: 2041.
Два допущения для начала:
1)А что, если все трикстеры и все мифологические фигуры не только хорошо наслышаны друг о друге, но хорошо знакомы в жизни и за много веков не раз встречаются или просто пересекаются в разных мирах, взаимодействуют, помогают, мешают друг другу, оказывают услуги; стоп, такое допущение уже сделал Гейман в «Американских богах». Почему бы не сделать и мне.
2)Я люблю Белль первого и начала второго сезонов, храбрую, самоотверженную, уже успевшую отчаянно влюбиться в своё Чудовище, но не потерявшую ни отваги, ни веселья, наивную и искреннюю. А что, если у неё было немного больше свободы, и она могла покидать замок хозяина, например, в свой законный, положенный всем добропорядочным служанкам, выходной.
* * *
Сегодня утром выпал первый в этом году снег, грязь подморозило, тропинка легко ложилась под ноги – дорога бежала под горку. Несколько маленьких радостей ( полдня выходного, свежий воздух, удобная одежда из старых своих, ещё ребячьих запасов - суконные штаны, тёплая туника, старый плед на плечах, башмачки вместо надоевших туфелек на каблучках) – и Белль забыла обо всех неприятностях, хоть ненадолго. Кармашек туники оттягивала катушка с куском золотой нити – её жалование за несколько недель. Самое забавное, что за этот заветный кусок золотой пряжи Белль приготовилась сражаться, но получила его легко, просто вежливо попросив (ещё в детстве домашний учитель сказал, что иногда простое «пожалуйста» действует не хуже заклинания). Сработало.
-Почему вы так легко согласились отдать моё жалование?
-Ну, от маленького кусочка моих богатств не убудет и, потом, ты – первая из моей прислуги просто так вот взяла и заговорила об оплате, остальным как-то в голову не приходило…-Смешок прокатился по прихожей. –Или не успевали…я с ними первым расставался. Не забывай, ты ещё волшебное слово сказала. Иди, полдня у тебя есть. Заодно послушаешь, что говорят на рынке, не стали ли забывать меня, а то я напомню. Иди. Вечерний чай накроешь в библиотеке.


Холодный воздух пощипывает нос, тропинка быстро добежала в городок, где недавно открылась новая лавка всякой всячины. Чародейского замка и его хозяина отчаянно боялись, но новости в замок всё равно проникали как бы сами собой ( еда, вода, вино не творились заклинаниями, их привозили живые люди, люди приносили свежие городские байки, слухи, новости -так Белль и узнала о новой лавке и её странном хозяине).
Лавка оказалась как раз там, где и говорили – недалеко от площади, в узкой улочке. Ни вывески, ни какой-нибудь фигурки перед входом, но глаз как-то сразу зацепился за занавеску из ткани с красивыми узорами вместо обычной двери, захотелось получше рассмотреть переплетения синих, фиолетовых, белых кругов и спиралей, а ноги как бы сами собой уже перешагнули порог.
Вот это да! Сбоку в лавку лился поток солнечного света через большое окно, расчерченное квадратами. «А с улицы казалось, что стены глухие, и никаких окон…и до прилавка идти и идти, а казалось, за десяток шагов весь домишко обойти можно. И потолок как-то слишком высоко…» - успела подумать девушка, как в её мысли вклинлся негромкий, но чётко проговаривающий слова голос:
- А вот, наконец, и ты. Приветствую тебя в лавке всякой всячины. Можешь купить сразу, можешь сделать заказ, можешь пожелать в мыслях, можешь –нарисовать на бумаге. Первый заказ- со скидкой, точность и быстрое исполнение ваших желаний. При крупном заказе – одно желание бесплатно…- Хозяин оказался мужчиной средних лет, роста не большого и не маленького; в коротких рыжих волосах мелькали нитки серебра, но лицо было гладким, черты его – правильными, но как-то не задерживались в памяти; оживляли лицо тёмно-рыжие густые брови и серые глаза, небольшие, но яркие, с тонким морщинками к вискам. Зелёная суконная куртка с большими деревянными пуговицами, под курткой виден край шерстяной фуфайки, ослепительно белая рубашка, под воротом которой был завязан необычным узлом тёмно-красный маленький бантик; руки небольшие, с длинными, чуть узловатыми пальцами. Белль засмотрелась на хозяина лавки и пропустила момент, когда в руках продавца появилась маленькая книжечка в драном чёрном переплете; когда хозяин достал из неё заострённую палочку («Для письма?») и раскрыл книжку, на пол вылетели отдельные листочки с лохматыми краями. Девушка подняла листочки, мельком взглянула –цифры, значки, неразборчивые слова. Положила листки на прилавок перед продавцом.
-Вот, возьмите.
- Мне они не нужны, они из другой истории, хочешь –забери. Нет? – Бумажки тут же оказались смахнутыми под прилавок.


- Я готов принять заказ.- И улыбнулся широкой искренней улыбкой. Собрались морщинки вокруг глаз, скобками – у углов широкого щучьего рта, прочертили высокий лоб, и у девушки защемило сердце – так совершенно внезапно, без причины, напомнил ей этот необычный продавец того, другого, с кожей цвета старого золота, с безумными драконьими глазами, с усмешкой, кривой и злорадной. –Милая, с тобой всё в норме? Не пугайся, кроме нас здесь никого нет. Так готова заказать?
-Да. Я хочу заказать кресло.
-Кресло? В подарок на новоселье? Себе?
-Нет, то есть да, в подарок…не себе; хозяин часто вяжет по вечерам, пока я читаю вслух, но у нас нет ни одного удобного сиденья для него, все какие-то жёсткие, и спинки у них неправильные…
-Неправильные? Он что- горбун? Гном? Тролль небольшого размера?
-Нет, человек, внешне –человек.
-Расскажи о нём, каков он сейчас?
-Так вы его знаете?
-Встречались. Давненько. Роста в нём не прибавилось?
-Он чуть выше меня. Зачем вам это?
-Не перебивай. Худой? Толстый? Средний? С ним никогда не угадаешь, с него станется и феей Уиппети Стури прикинуться..Но это так, к слову…
-Худой. Стройный. Так зачем вам знать?
-Размер, ширина, высота, ножки и спинка у твоего кресла – чтобы подошло как надо… Размеры и толщина будущего хозяина… И совместить это пуговка в петельку, чтобы результат радовал глаз…Да, ты не боишься табачного дыма?
-Нет, мой отец курит трубку, тайком, думает, я не знаю..не знала…
Трубка была под стать необычному продавцу – с тонким чубуком, с чашечкой в виде звериной головы, дым из неё выходил в виде рисунков в воздухе и пах вишней и мёдом.
-Вот,так куда лучше…Фуф…Фуф… - Дым поднимался вверх, свиваясь в кольца и спирали. «Странная лавка, как необычно, пока я здесь, никто даже не заглянул к нему. Как так можно дела вести? Дохода нет при такой торговле» -Её мысли прервали новые вопросы:
- Темнокожий? Белокожий, как раньше был? Может, краснокожий?
-А это-то зачем?
-Ну, милая, а как же цвет обивки, фактура. Атлас? Нет, не пойдёт. Бархат? Фу, совсем не в стиле. Так как?
-Это обязательно?
-Да.
- Кожа у него золотая.
-Вот! Тот самый последний штрих, которого мне не хватало! Куда поставить? В библиотеке? Прекрасно, когда трубка погаснет, кресло будет готово, но появится оно у тебя ровно тогда, когда ты внесёшь плату.
-Сколько? Этого хватит? –Белль достала катушку с золотой нитью.
-Ага, ага, не бросил, значит, своё ремесло старый дружок, и такую красотку себе отхватил… Не обижайся, милая, это я от зависти... Убери своё золото, рассчитаешься не этим…И не тем, о чём подумала…В жилище твоего хозяина должен быть чуланчик, где лежит отличная старая шерсть, которую давным- давно твой хозяин спрял, но продать не успел. Сейчас ему это уже не нужно. А ты как раз этой шерстью рассчитаешься. Только оживи её немного, покрась в разные цвета и принеси столько, сколько нужно.
-Для чего?
-Чтобы сделать одну вещь…Шарф.
-Всего лишь шарф?
-Да, забыл сказать, длиною ровно одиннадцать футов и одиннадцать дюймов, и одиннадцати дюймов шириной. Ты девушка умная, задачку решишь легко. А золото прибереги, оно тебе пригодится –купить вещи для путешествия, оружие, еду…
-Но я не собираюсь путешествовать! Уже-нет.
-А придётся. Но это уже другая история. Когда расчёт?
-Наверное, через неделю, в следующий мой выходной день.
-Беги тогда домой, милая, а то твоё Чудовище зачахнет от тоски.
-Он- не чудовище!
Всё вышло так, как и говорил чудной продавец. Белль заикнулась об большой уборке на чердаке.-« Одежду – не смей трогать! С остальным – делай что считаешь нужным, хоть в ров выброси!» Нашлись мотки прекрасной, ровной шерстяной нити ручной работы, нашлись травы и разноцветные порошки для окраски. Там же нашлись и деревянные спицы. Работать пришлось по ночам, работу в замке никто не отменил. Но всё равно – было так интересно- и красить, и рассчитывать длину и вес мотков. Она справилась в срок, даже раньше. Снова – полдня выходного, и она уже стоит перед хозяином лавки:
-Вот, тут как раз на вашу вешь.
-Чудесно! А я, честно говоря, сомневался, успеешь ли. Ты посмотри, какие чудеса может сотворить любовь! Беги домой, красавица, читай волшебные сказки своему Чудовищу. Твой подарок уже на месте.
-Без обмана?
-Милая, мне нет нужды тебя обманывать, мне, по большому счёту, надо тебе ещё и приплатить. Ты даже не представляешь, какая волшебная история завяжется из этих старых ниток! Ты – не просто девушка с добрым и любящим сердцем, ты – маленький, но важный винтик, который закончил создание механизма новой истории. Шестерёнки уже вертятся! Да, совсем забыл, передашь ему привет от старого друга. Меня зовут О. Ж. Грант. Да-да, именно О. Ж., с большой буквы. А теперь беги, ко мне вот-вот должен прийти новый покупатель.
Девушке стало любопытно – наконец-то ещё один покупатель, интересно, кто это будет и что захочет купить в этой чудесной лавочке. Она притаилась за углом лавки и увидела, как к двери, в проёме которой неожиданно появилась добротная деревянная дверь с фигурными металлическими накладками, подошла невысокая женщина, в темном толстом плаще, делавшем её совсем кругленькой, тёмные волосы на непокрытой голове заплетены в косы и скреплены гребнем, на маленьких ногах –лёгкие туфли без каблуков… Как будто что-то почувствовав, женщина посмотрела в сторону Белль и сказала негромко: « Привет, ma belle! Оттуда плохо видно, сейчас он приоткроет окно, там и располагайся» -и улыбнулась, совсем по-девичьи.
Вот теперь-то уже Белль решила увидеть всё до конца, пусть ей влетит за опоздание, подумаешь, ночью в темнице больше, ночью - меньше, тайна того стоит.
Хозяин лавки сам открыл дверь, и Белль увидела, как он подвёл женщину к мягкому стулу с круглой спинкой и бережно помог сесть.
-У вас сейчас живёт необычный гость, мадам Нострадамус, и я знаю, что вы хотели бы сделать ему необычный подарок, такой, чтобы он помнил вас вечно. Здесь то, что нужно, ровно столько, сколько вы заказали. –И на глазах изумлённой Белль придвинул к женщине всю пряжу, только что отданную девушкой в уплату. –Эта вещь будет такой простой и такой необычной одновременно, ведь и вашими руками будет водить любовь. Вы уже знаете, что это будет шарф, большой и тёплый, согреющий странника между мирами. –Он выразительно посмотрел в сторону приоткрытого окна, подмигнул и улыбнулся, собрав скобками морщины по сторонам большого рта с узкими губами.
Путь домой Белль запомнила плохо. К худу ли, к добру ли, она впервые назвала про себя замок, где жила с недавних пор, домом. Она даже не опоздала, вовремя приготовила обед, не испортив ничего.
Кресло стояло в библиотеке, как раз там, где Белль сама его бы поставила – в углу, защищенном от сквозняков, возле большого канделябра с толстыми белыми свечами.. Кресло было явно не новым, покрытым добротной кожей жёлто-коричневого цвета, с толстой высокой спинкой, удобными подлокотниками, на массивных круглых ножках.
-Что это? –внезапно прозвучал за спиной высокий резкий голос.
Белль собрала всю свою храбрость и спокойно ответила:
-Кресло. Вам в подарок, чтобы спина не уставала, когда вяжете.
-Как оно тут оказалось? Кто пронёс мимо меня?
-Это был сюрприз. Я купила его в лавке, у вашего старого друга, он вам привет передаёт. О.Ж. Грант его зовут. А с креслом делайте, что пожелаете. Рассыпьте его в пыль, если не нравится. Оно ваше.
Тёмный маг покривился при словах «старый друг», потом внезапно подскочил к девушке, схватил за руку , дёрнул и зашипел, на грани инфразвука:
-Что ты ему про меня рассказала?
-Ничего. Только то, что работаю у вас. Мне кажется, он знает про вас много, гораздо больше меня, ведь он ваш старый друг…
-Не дерзи мне! Оделась как мальчишка! Где одежду стащила?
-Она моя, ещё из дома! Вас и в передней не было, когда я вернулась, откуда вы знаете, как я на улицу оделась? Подсматривали?
- Ночь ты проведёшь в темнице! Да не одну! А кофе утром я и сам сварю. Скажи спасибо, что тебя не сварил! – и отволок девушку в старую камеру в подвале. Он это делал не первый раз, Белль привычно свернулась на жёсткой голой лежанке, расправила подол, накрыв ноги, подсунула локоть под голову и моментально уснула ( а ведь хотела красиво и громко порыдать в ночи, жалуясь на судьбу). Последней мыслью было : «Он совсем одичал без тепла и света, в субботу надо добраться и содрать в парадном зале эти проклятые пыльные старые шторы!»
Она спала крепко и не проснулась, когда когтистые руки цвета старого золота накинули на неё большой полосатый плед, а под головой появилась подушка.



Энд.

---

Come back, love

[Askramandora]

Автор: Askramandora
Персонажи: Румпельштильцхен/Белль, Белоснежка, Прекрасный
Рейтинг: PG-13
Категория: джен, гет
Жанр: драма, AU
Размер: мини, 1 286 слов
Статус: закончен
Описание: Белль свободна от плена Регины, но узнаёт одну не очень приятную новость.
Предупреждение: OOC Белоснежки и Прекрасного Принца. Или, возможно, они решили попытаться стать "добром" с кулаками =)
От автора: всем шипперам лучей добра и котят - после серии 4.11 это особенно нужно.

— Ещё ча­шеч­ку чая? — Бе­лос­неж­ка улы­ба­лась, по­дод­ви­гая са­хар­ни­цу поб­ли­же к гостье. Она бы­ла та­кой ми­лой и до­маш­ней. С тру­дом ве­ри­лось, что это ко­ро­ле­ва.

Бе­лос­неж­ка боль­ше по­хо­ди­ла на веч­ную прин­цес­су. Та­кие бе­рут ло­ша­дей из от­цов­ских ко­ню­шен, что­бы пос­ка­кать в лес на охо­ту. Вы­би­ра­ют в мужья тех, кто по ду­ше им, а не вла­де­тель­но­му от­цу, и всег­да го­то­вы нас­то­ять на сво­ём. А на­род их лю­бит.

Ду­мая об этом, Белль — со­бе­сед­ни­ца Бе­лос­неж­ки, быв­шая плен­ни­ца злой кол­дуньи Ре­ги­ны — ме­ша­ла са­хар в чае се­реб­ря­ной ло­жеч­кой. Фар­фо­ро­вая чаш­ка бы­ла кра­си­вой, хруп­кой… но с яв­ным изъ­яном.

У неё не хва­та­ло от­би­то­го края.

— Ты ско­ро по­едешь до­мой, — до­ве­ри­тель­но го­во­ри­ла Бе­лос­неж­ка, са­мос­то­ятель­но на­ли­вая се­бе чаю. Она пред­по­чи­та­ла не под­зы­вать слуг для ме­ло­чей, с ко­то­ры­ми лег­ко спра­ви­лась бы са­ма. — А что ты сде­ла­ла та­ко­го Ре­ги­не, по­че­му она дер­жа­ла те­бя вза­пер­ти?

— Не мо­гу ска­зать, — по­ка­ча­ла го­ло­вой Белль. Она дер­жа­лась дру­же­люб­но и бла­го­дар­но, но сдер­жан­но. Ка­за­лось, ка­кая-то час­тич­ка ду­ши Белль — преж­ней, жи­вой и не­пос­редс­твен­ной — ос­та­лась в тем­ни­це.

Бе­лос­неж­ка сму­ти­лась.

— Из­ви­ни, ес­ли на­пом­ни­ла о пло­хом.

— Ни­че­го, — ус­по­ко­ила её Белль с ми­мо­лёт­ной улыб­кой. Ко­ро­ле­ва Бе­лос­неж­ка ста­ра­лась быть та­кой пре­дуп­ре­ди­тель­ной, слов­но пе­ред ней бы­ла рав­ная ей осо­ба, не дочь пра­ви­те­ля го­род­ка.

Пос­лы­шал­ся цо­кот ко­пыт и приг­лу­шён­ные го­ло­са — к двор­цу приб­ли­жал­ся не­боль­шой от­ряд, и Бе­лос­неж­ка вста­ла. Отод­ви­ну­ла стул, поп­рав­ляя пыш­ные юб­ки, и по­дош­ла к ок­ну.

А за­тем, си­яя, по­вер­ну­лась к сво­ей гостье:

— Прек­рас­ный… Джей­мс воз­вра­ща­ет­ся. Всё прош­ло бла­го­по­луч­но.

— Что имен­но? — Белль выг­реб­ла ло­жеч­кой са­хар из ос­тыв­ше­го чая и по­ло­жи­ла се­бе в рот. И так же за­дум­чи­во под­нес­ла чаш­ку к гу­бам.

— Они с То­ма­сом, пра­ви­те­лем со­сед­не­го го­су­дарс­тва, зах­ва­ти­ли в плен Тём­но­го ма­га.

Чаш­ка вы­па­ла из рук Белль и по­ка­ти­лась по пар­кет­но­му по­лу, рас­плёс­ки­вая на сво­ём пу­ти чай.

Но кра­ешек так и не над­ко­лол­ся.

***

— На­род тре­бу­ет каз­ни, — Прек­рас­ный, как его на­зы­ва­ла Бе­лос­неж­ка, её воз­люб­лен­ный суп­руг, хму­рил­ся. Он бы пред­по­чёл по­са­дить Тём­но­го ма­га в под­зе­мелье, как и со­би­рал­ся, но… Вдруг ма­гии фей не хва­тит, что­бы удер­жать то­го? Рум­пель­штиль­цхен опа­сен. Очень опа­сен. Ра­зоз­лён­ный тем, что его пос­ме­ли об­ма­нуть нас­чёт сдел­ки и по­са­дить в тем­ни­цу… он сне­сёт всё на сво­ём пу­ти, ес­ли смо­жет ос­во­бо­дить­ся.

Бе­лос­неж­ка, сто­яв­шая на бал­ко­не спаль­ни, по­вер­ну­ла го­ло­ву. Ей бы­ло как-то не по се­бе. Сол­неч­ные лу­чи, лас­кав­шие её ли­цо, го­во­ри­ли о жиз­ни и теп­ле. О люб­ви.

Не о смер­ти.

— На нём за­жи­ва­ют ра­ны, ты сам го­во­рил.

— Он ис­це­лил­ся, при­ме­нив ма­гию, у ме­ня на гла­зах. Без ма­гии, — Прек­рас­ный по­мед­лил, — на кос­тре…

— Это жес­то­ко, — поч­ти про­шеп­та­ла Бе­лос­неж­ка. — Мы не мо­жем так пос­ту­пить.

Нес­коль­ко быс­трых ша­гов — и вот уже суп­руг сто­ял ря­дом, об­ни­мая её, приг­ла­жи­вая рас­сы­пан­ные по пле­чам юной ко­ро­ле­вы смо­ля­ные во­ло­сы.

— Мы пра­ви­те­ли, мы дол­жны ду­мать о бла­ге на­ро­да, Снеж­ка. Один раз мы уже от­пус­ти­ли Ре­ги­ну.

— И пом­нишь… тог­да Рум­пель­штиль­цхен по­мог нам, — горь­ко на­пом­ни­ла Бе­лос­неж­ка. Ей не хо­те­лось лиш­ний раз го­во­рить о ма­че­хе, ко­то­рую она в глу­би­не ду­ши ещё лю­би­ла.

— Ра­ди ка­ких-то сво­их це­лей, я в этом уве­рен. Он опа­сен, — Прек­рас­ный пок­реп­че при­жал к се­бе же­ну, по­це­ло­вал в ви­сок. — Он при­чи­нил ми­ру не­ма­ло зла. Ник­то не бу­дет пла­кать о нём.

Тень на­бе­жа­ла на ли­цо Бе­лос­неж­ки, ког­да она ус­лы­ша­ла пос­лед­ние сло­ва.

***

Белль смот­ре­ла из ок­на, стис­нув ру­ки, бе­зус­пеш­но пы­та­ясь удер­жать­ся от слёз. Рум­пель­штиль­цхе­на ве­ли на казнь, а она ни­чем не мог­ла ему по­мочь. Не су­ме­ла уго­во­рить Бе­лос­неж­ку и её суп­ру­га от­ме­нить казнь. Нап­рас­но рва­лась к Тём­но­му ма­гу, что­бы на­пос­ле­док с ним по­го­во­рить. Выс­лу­шав её сбив­чи­вые ре­чи, Прек­рас­ный счёл де­вуш­ку окол­до­ван­ной, су­мас­шед­шей и ос­та­вил во двор­це под прис­мот­ром слу­жа­нок и стра­жи. Она не зна­ла, как Бе­лос­неж­ка и её суп­руг уго­ва­ри­ва­ли са­мих се­бя ре­шить­ся на казнь Тём­но­го ма­га — и как от­ча­ян­но ко­ле­ба­лись.

Но всё же соч­ли, что это на бла­го всем. Ведь Рум­пель­штиль­цхен ма­ло то­го, что зло — ещё и неп­ред­ска­зу­емое.

К счастью, сей­час в ком­на­те ни­ко­го не бы­ло, кро­ме са­мой Белль. Ей приш­лось прик­рик­нуть на слу­жа­нок, что­бы они ос­та­ви­ли её од­ну.

Белль ви­де­ла, как плен­ни­ка при­вя­зы­ва­ют к стол­бу, тщет­но пы­та­лась раз­гля­деть вы­ра­же­ние ли­ца Рум­пель­штиль­цхе­на. Что бы­ло в его гла­зах? Страх, изум­ле­ние, от­ча­яние? Белль пом­ни­ла, что прос­то так Тём­но­го ма­га не убь­ёшь, но те­перь он ли­шён ма­гии. Бес­по­мо­щен. Но ему всё рав­но свя­за­ли ру­ки за спи­ной — по­то­му что бо­ят­ся.

Тру­сы. Не­на­вис­тные тру­сы!

Белль пла­ка­ла и ко­ло­ти­ла по сте­не сжа­ты­ми ку­лач­ка­ми. Она дол­жна быть ря­дом с Рум­пель­штиль­цхе­ном. Пусть бы он знал, что она жи­ва, что с ней всё хо­ро­шо. Ког­да-то Ре­ги­на со сме­хом рас­ска­зы­ва­ла плен­ни­це, как му­чи­ла Рум­пель­штиль­цхе­на сло­ва­ми о яко­бы смер­ти Белль. Он да­же вы­яс­нять не стал, прав­да ли это — сра­зу сло­мал­ся.

«Он прос­то не мо­жет ве­рить в хо­ро­шее», — твер­ди­ла Белль про се­бя — и про­дол­жа­ла пла­кать. Сквозь проз­рач­ную пе­ле­ну слёз она ви­де­ла, как Тём­но­го ма­га ок­ру­жа­ют хво­рос­том и под­жи­га­ют кос­тёр. И, ког­да язы­ки пла­ме­ни взмет­ну­лись вок­руг, Белль с воп­лем от­шат­ну­лась и упа­ла на пол, за­би­лась в бес­по­лез­ных ры­да­ни­ях.

Ей так и не уда­лось по­мочь то­му, ко­го она лю­би­ла.

И в сво­ей му­ке Белль по­ду­ма­ла, что это ещё од­но её пре­да­тель­ство.

***

Ког­да Белль прос­ну­лась, уже нас­ту­пи­ли глу­бо­кие су­мер­ки.

В спаль­не бы­ли плот­но за­дёр­ну­ты што­ры. По­хо­жие на те, зо­ло­тые со шнур­ка­ми, но тём­ные и чу­жие. Сла­бо го­ре­ли све­тиль­ни­ки, сто­яла ти­ши­на — слу­жан­ки соч­ли, что всё в по­ряд­ке, и уда­ли­лись спать са­ми. Белль в ноч­ной со­роч­ке ле­жа­ла в кро­ва­ти, обес­си­лев­шая от слёз, и ду­ма­ла, что у­едет зав­тра же ут­ром. Ни­ка­ких тор­жес­твен­ных сбо­ров и соп­ро­вож­де­ния ей не на­до. На рас­све­те она прок­ра­дёт­ся в ко­нюш­ню, возь­мёт ло­шадь и…

Свет вдруг зад­ро­жал и по­тух, нас­ту­пи­ла пол­ная тем­но­та. Белль вдруг по­чувс­тво­ва­ла страх. Ста­ло хо­лод­нее или ей по­ка­за­лось?

Све­тиль­ни­ки заж­глись сно­ва — и го­раз­до яр­че.

— Белль, — про­из­нёс та­кой зна­ко­мый го­лос.

Она заж­му­ри­лась изо всех сил. Ну вот, те­перь ещё и это. Он умер, его нет, нет.
По ще­ке ска­ти­лась сле­зин­ка.

— Белль! — нас­той­чи­во пов­то­рил го­лос Рум­пель­штиль­цхе­на, и она всё же от­кры­ла гла­за.

Он сто­ял пе­ред кро­ватью — жи­вой и нев­ре­ди­мый. Да­же сле­дов кос­тра не ос­та­лось — Тём­ный маг выг­ля­дел так же, как всег­да, и ка­ким Белль его за­пом­ни­ла.

И ли­цо его ка­за­лось взвол­но­ван­ным, слов­но в том сне… или это был не сон? Пе­ред по­це­лу­ем.

— Белль… — в тре­тий раз про­го­во­рил Рум­пель­штиль­цхен, опус­ка­ясь пе­ред кро­ватью на ко­ле­ни; те­перь слё­зы блес­те­ли в его гла­зах. Он не­ре­ши­тель­но кос­нул­ся ру­ки Белль, без­воль­но ле­жав­шей на пок­ры­ва­ле, неж­но пог­ла­дил паль­цы.

Вот те­перь Белль окон­ча­тель­но приш­ла в се­бя.

— Рум­пель­штиль­цхен! — всхлип­ну­ла она и, по­тя­нув­шись к не­му, при­под­ня­лась на пос­те­ли. Об­ни­мая его, Белль пла­ка­ла уже от счастья — он ей не приг­ре­зил­ся, он здесь, ря­дом… и так рад её ви­деть!

***

— Зна­чит, ты дей­стви­тель­но бес­смер­тен!

— Мне ни­че­го не сто­ило прит­во­рить­ся не та­ким уж не­у­яз­ви­мым, что­бы пос­мот­реть, как да­ле­ко они зай­дут.

— И они всерь­ёз ду­ма­ют, что ты сго­рел?

— Да. За­бав­но, не так ли? Бу­ду­щее го­во­ри­ло о дру­гом. По­хо­же, мой про­вид­чес­кий дар не­со­вер­ше­нен.

Они си­де­ли на кро­ва­ти Белль, но уже не об­няв­шись, а отс­тра­нив­шись друг от дру­га — пер­вая вол­на ожив­ле­ния схлы­ну­ла, и от­че­го-то бы­ло не­лов­ко.

От­че­го-то?

— Ты ду­мал, что я умер­ла…

— Все, кто был ря­дом со мной, ис­че­за­ли, — ли­цо его ста­ло чу­жим, меж­ду бро­вей по­яви­лась скор­бная склад­ка. — По­че­му с то­бой дол­жно бы­ло слу­чить­ся по-дру­го­му? Прос­ти, Белль. Че­ло­век, ко­то­рый не мо­жет бо­роть­ся за то, что у не­го есть, — Рум­пель­штиль­цхен смот­рел ку­да-то вбок, пов­то­ряя сло­ва, ко­то­рые при­над­ле­жа­ли не ему, — по­лу­ча­ет то, че­го зас­лу­жи­ва­ет.

Белль бы­ло боль­но это слы­шать. Она прид­ви­ну­лась бли­же, по­ло­жи­ла ру­ку на пле­чо Тём­но­го ма­га — и уте­ши­тель­но шеп­ну­ла:

— Но всё же ты при­шёл ко мне. Уз­нал, что я жи­ва. Всё за­кон­чи­лось бла­го­по­луч­но.

— Я те­бя в ок­не ви­дел, — Рум­пель­штиль­цхен взгля­нул на неё. — Пе­ред тем… как огонь скрыл ме­ня ото всех. Ре­шил, что мне по­ме­ре­щи­лось… Бо­ял­ся про­ве­рить, — его ли­цо ис­ка­зи­лось от­вра­ще­ни­ем к са­мо­му се­бе, — опять бо­ял­ся. Я всег­да бу­ду тру­сом, Белль… ты не смо­жешь лю­бить ме­ня та­ким.

— Я люб­лю те­бя, — как мож­но твёр­же ска­за­ла Белль, пе­ред тем, как прид­винуть­ся ещё бли­же — так, что­бы ви­деть каж­дую зо­ло­тую че­шуй­ку на его ли­це. — Ты не трус. И не Чу­до­ви­ще. Те­бе прос­то на­до… по­ве­рить. Ес­ли ты ошиб­ся, то ведь и я то­же.

Рум­пель­штиль­цхен с бо­яз­ли­вой не­до­вер­чи­востью гля­нул на неё, буд­то по­ду­мав, что она сме­ёт­ся. Но Белль толь­ко улы­ба­лась, как ре­бё­нок, го­во­ря­щий глу­по­му взрос­ло­му оче­вид­ную ис­ти­ну. И тог­да Рум­пель­штиль­цхен сно­ва об­нял её — уве­рен­нее, чем в пер­вый раз.

Им ещё пред­сто­яло вер­нуть­ся до­мой.

В Тём­ный За­мок.

@темы: Белль, фанфикшен, Румпельштильцхен/мистер Голд

---

Уже и арты на тему пошли

[Askramandora]

'I'm Afraid' by DarkCrazyD on DeviantArt

@темы: фанарт, Румпельштильцхен/мистер Голд, 4.11 "Heroes And Villains"

---

Серия 4.11 "Герои и злодеи" - кто смотрел, милости просим

[Golden Beauty]

Тут есть что обсудить. И есть кого осудить, если захотите. ))

@темы: обсуждение, 4.11 "Heroes And Villains"

---

В связи с серией 4.11 и грядущими мрачными спойлерами

[Golden Beauty]

Администрация сообщества в моём, ткскзть, лице уведомляет, что сообщество будет функционировать, даже если пейринг распадётся навеки (в случае смерти одного из супругов). Изначально создавалось сообщество не из великой любви к тому, как пейринг подают в каноне (начиная ещё со второго сезона), а из любви к самой идее + временному её воплощению в приснопамятной серии 1.12 Skin Deep и порой впоследствии. Поэтому - пусть никто на тему закрытия соо не беспокоится.

Подпись: Askramandora.

@темы: организационное

---

И последнее торжественное напоминание для тех, кто ещё не видел или пропустил ))

[Askramandora]

Сегодня, вплоть до 23:59, последний день, когда можно не оглядываясь на количество кэпквоты и виртуалов записаться в команду РумБелль на Зимней Фандомной Битве. А после полуночи ваша карета, если ещё не доехала до команды, превратится в тыкву! ))

@темы: прочее

---

[Sagonna]

Просто предлагаю почтить минутой молчания намного более страстный вариант вырезанного из 4х04 поцелуя. Все же двойне обидно: мало того, что из самой серии вырезали, так еще и оставили даже в вырезанном варианте пенсионерский чмок, а молодоженский засос включить постеснялись. С другой стороны, не исключаю, что в статике чмок как раз и выглядел как засос.

@темы: фото, Белль, Румпельштильцхен/мистер Голд, Эмили де Рейвин (Белль), Роберт Карлайл (Румпельштильцхен), 4х04 "The Apprentice"

---

Официальный пост набора, или... Зимняя Фандомная Битва начинается!

[WTF Rumbelle 2016]

Баннеры:

<a href="http://wtfcombat2015.diary.ru/?tag=5210517"><div align="center">[IMG]http://i.imgur.com/KXYIEw8.jpg[/IMG]</div></a>

<a href="http://wtfcombat2015.diary.ru/?tag=5210517"><div align="center">[IMG]http://i.imgur.com/NYfqFle.jpg[/IMG]</div></a>

<a href="http://wtfcombat2015.diary.ru/?tag=5210517"><div align="center">[IMG]http://i.imgur.com/XfZTJi4.jpg[/IMG]</div></a>

Ещё больше в посте набора. А здесь можно оставить заявки для команды.

Набор в команду продолжается до 10-го декабря.

запись создана: 10.11.2014 в 11:19

@темы: ссылки, прочее, ЗФБ

---

[+Lupa+]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Пост заявок команде Румбелль на ЗФБ

[Golden Beauty]

10.11.2014 в 10:48

Пишет WTF Inside:

WTF Rumbelle 2015: заявки
Пишет WTF Rumbelle 2015:

10.11.2014 в 09:26

WTF Rumbelle 2015 ждёт ваших заявок!

URL комментария

Dearies, обращаю ваше внимание на тот факт, что команде можно перенаправлять заявки с обоих наших фестов. Посему, если вы уже потеряли надежду, что заявку выполнят на самом фесте, или желаете на всякий случай (мол, хоть где-нибудь, да исполнят) отправить её команде, мы вас ждём =)
Только не в комментариях к этой записи, разумеется, а на инсайде, куда ведёт ссылка.

@темы: ссылки, прочее, ЗФБ

---

Маскарад (Перевод)

[_Nirva]

Название: Маскарад
Оригинальный текст: Masque Night
Автор: Kelaine729
Переводчик: _Nirva
Бета:  Milena Main
Категория: гет, джен
Жанр: романтика, драма, ангст, AU
Рейтинг: PG-13
Персонажи: Румпельштильцхен, Белль, Бэлфаер, Гастон, Морис, ОЖП, ОМП.
Предупреждение: смерть персонажа
Размер: макси. 98,331 слов, 27 глав.
Статус: Перевод в процессе.
Краткое содержание: АУ. Каждый вечер в замке владыки Мориса звучит музыка - там празднуют победу в войне с великанами. Для Белль, любовницы сиятельного Гастона, этот бал - пытка. Одна из многих, которые ей пришлось выдержать с тех пор, как ее муж Румпельштильцхен погиб на войне. Она думала, что сможет вынести все, пока однажды владыка Морис не решил продать ее сына Бэлфаера мстительному Темному магу.
Публикация на других ресурсах: по запросу.
Примечание переводчика : Первый фик по Once, который зацепил до такой степени, что захотелось его перевести, несмотря на размер). Это тщательно выстроенный мир, где героев и события перетасовали так, что получилась новая история. Надеюсь, найдутся желающие ее почитать. (И, надеюсь, что хватит пороха ее закончить)))
Разрешение на перевод получено.


Главы 1-4

Глава V NEW

Про нежные руки и льняные повязки

Бэлфаер жил в замке уже несколько дней, и Румпельштильцхен постепенно начал успокаиваться. Он был готов к тому, что сын его возненавидит или будет шарахаться от одного его вида. Пробиваясь сквозь заклятие к замку Мориса, он больше всего боялся найти Бэя заброшенным и забитым. Румпельштильцхен довольно навидался ненужных детей, когда заключал на них сделки. Мать находила себе нового любовника, который не желал тратить время и деньги на отпрыска бывшего. Однако, несмотря на страшную первую встречу в бальной зале, Бэй, кажется, начал привязываться к нему. У мальчика было открытое сердце, такое же, как у его матери… как Румпельштильцхен когда-то верил. Возможно, тогда он не ошибался. Возможно, что-то ее изменило. Или же наоборот, она распахнула свое сердце так широко, что в отсутствие мужа заезжий пират смог протоптать туда дорожку, заняв его место.
Но Белль заботилась о сыне. Или же следила, чтобы о нем заботились слуги Мориса: он был хорошо одет и накормлен, обучен грамоте и основам арифметики.
Мальчишка оказался смышленым, но занятия фехтованием привлекали его куда больше, чем корпение над книгами. Что ж, ему едва минуло шесть. Бэй восторженно слушал, когда помимо остальных занятий Румпельштильцхен рассказывал, как работает его прялка или объяснял основы ткачества. Кто-то сумел развить и поддержать в мальчике врожденное любопытство. Все шло отлично. До нынешнего утра.

Румпельштильцхен понял, что Бэй чем-то расстроен, когда увидел, как тот с несчастным видом ковыряет ложкой в вареном яйце, явно не собираясь есть. В его возрасте причиной огорчения могло стать что угодно: от дурного сна до сломанной игрушки. Румпельштильцхен молча ждал, пока мальчик сам расскажет, что его беспокоит.
- Ты умеешь делать снадобья? – выпалил вдруг Бэй, глядя на мага с надеждой. – Чтобы лечить больных?
Румпельштильцхен всмотрелся в него внимательнее, но не заметил никаких признаков лихорадки или недомогания. Однако, было очевидно, ребенок плохо спал и сильно взволнован.
- Умею, да. А почему ты спрашиваешь? Тебе нездоровится?
- Не мне. Маме. Она плакала прошлой ночью. Она думала, что я сплю, но я не спал и слышал. У нее все руки в крови.
- Что? – Румпельштильцхена взяла оторопь, которая тут же обратилась в подозрение: не пытается ли Белль использовать сына, чтобы вызвать жалость к себе? Возможно, она прекрасно знала, что Бэй не спит и слышит, как она «плачет». Что до крови, то это, скорее всего, царапина, или пятна от фруктового сока с кухни.
- Слушай, Бэй, я уверен, что с ней все в порядке. Может быть, просто порезалась, когда готовила, такое случается.
И следовало добавить ей дел по дому за этот спектакль, особенно, если она пыталась таким образом настроить против него сына.
- Это не просто ранка, - настаивал Бэй, - Она надевает перчатки, когда ложится спать, но кровь просачивается сквозь них, я сам видел. Ну, пожалуйста, ты должен ей помочь.
Румпельштильцхен едва сдерживал гнев. Своей хитростью Белль очень ловко загнала его в ловушку, из которой он не мог выбраться, не выставив себя перед сыном бессердечным чудовищем (что, собственно, было правдой, о которой Бэю знать не следовало).
- Пойдем, найдем ее, - процедил Румпельштильцхен сквозь зубы, - даже если там простая царапина, я наложу мазь.
Тогда Бэй сам увидит, что весь переполох на пустом месте.
Оставив завтрак незаконченным, они отправились на поиски Белль. Сегодня она должна была отмывать южное крыло. (Румпельштильцхен лично позаботился, чтобы все выглядело так, словно стадо свиней промчалось галопом по залам, повалялось на мраморных полах, пару раз сплясало польку и, стряхнув с себя всю налипшую в хлеву грязь, вывалилось на улицу).
Там Белль и нашлась. Она стояла на коленях рядом с большим (тяжелым) ведром и терла пол щеткой.
- Мадам! – обратился к ней Румпельштильцхен (не имея ни малейшего желания использовать имена), - На пару слов!


Молодая женщина поспешно поднялась, не сумев, однако, скрыть скованности в движениях. Румпельштильцхен не мог не заметить ее бледности (хотя вполне допускал, что причина в страхе перед суровым хозяином) и темных кругов под глазами. Возможно, она действительно устала. Что ж, список изнуряющих обязанностей для того и составлялся, чтобы заставить Белль полностью вымотаться и уйти добровольно.
От ее намокшего бархатного платья несло плесенью. Неужели нельзя было надеть что-то более подходящее, чтобы таскать воду и драить мраморные полы? Но он помнил, какие бальные наряды она носила: легкие шелка, глубокие вырезы и удушающие корсеты. Неужели вся ее остальная одежда такая? Или же, (он нахмурился) с помощью платья, от которого пахло, как из погреба, она рассчитывала вызвать жалость к себе?
- Твой сын сказал, будто ты поранила руки, - заявил он грубо, - Дай-ка взглянуть.
- Это… это пустяки, мой господин, - прошептала Белль.
- Не сомневаюсь. Но все равно хочу удостовериться.

Белль взглянула на Бэя, который стоял чуть поодаль с широко распахнутыми глазами, и шагнула к Румпельштильцхену, повернувшись так, чтобы тот загородил ее от сына.
Теперь ребенок не мог увидеть ее «раны». Очевидно, она не хотела, чтобы обман так быстро раскрылся.
Белль подняла руки в черных кожаных перчатках и принялась неловко стягивать одну.
Румпельштильцхен нетерпеливо закатил глаза. Она явно переигрывала.
- Позволь мне.
Не церемонясь, он стащил перчатку, и уже собирался отпустить едкое замечание, когда увидел под ней еще одну - вязанную. Из белой шерсти. Когда-то белой. Теперь ее покрывали пятна: кое-где алые, кое-где желтоватые с бурыми разводами. Ткань насквозь пропиталась кровью и гноем. Белль заметно побледнела, когда он сдернул первую перчатку, но закусила губу и не проронила ни звука.
На этот раз с осторожностью Румпельштильцхен снял вторую - мокрую на ощупь, несмотря на то, что ладонь была перевязана льняными бинтами. Он принялся их разматывать. Белль охнула от боли и снова закусила губу, не давая вырваться предательскому стону.

Румпельштильцхен видел, чего ей стоило держаться так спокойно и хладнокровно. Все ее силы уходили на то, чтобы не выдать себя даже вздохом. Но в мелких морщинках вокруг ее глаз притаилась боль, плечи напряглись, словно в ожидании нового удара. Румпельштильцхен продолжил разматывать бинты так аккуратно, как только мог. Гной источали водяные волдыри на ладонях, одни лопнули, другие прорвались по краям. Из некоторых ранок сочилась кровь, оставляя на перчатках и повязках те самые красно-бурые пятна. Кожу испещрили тонкие порезы, как от бритвы, которые кровоточили больше всего.
Румпельштильцхен уставился на них в недоумении. Он предвидел появление нарывов в первый день, но они уже должны были исчезнуть, тем более, что повязки и перчатки хорошо защищали руки.
Вот только он приказал Белль разобрать стебли крапивы, чей жгучий сок раздражал раны и не давал им затягиваться, а волокна жалили, как осы, оставляя глубокие царапины.
Но не такие же…

Румпельштильцхен помнил ее руки – потрескавшиеся, все в мозолях от работы на их маленькой делянке. После выполнения его поручений даже такая огрубевшая кожа покраснела бы как от ожога, покрылась бы легкой сыпью и болячками. Достаточно неприятно и изнуряюще, как раз, чтобы заставить Белль, наконец, сбежать обратно в свое теплое, мягкое гнездышко. Мягкое…

Стояла ночь. Очередная праздничная ночь в замке владыки Мориса. Румпельштильцхен тогда еще осторожно исследовал заклятие и попавших под него людей. Он сменил внешность, чтобы проникнуть в бальную залу. (Придворный, чью личину он позаимствовал, спокойно проспал всю ночь в чулане). Выполняя фигуры сложного танца, во время которого партнеры постоянно менялись, он ненадолго оказался рядом с Белль, и вел ее несколько шагов до следующей смены. Ее руки оказались такими мягкими. Как шелк, как розовые лепестки. Таких рук не было у жены бедного ткача.
Он помнил об этом. Даже слишком хорошо, потому что разозлился тогда. Нежность ее кожи привела его в ярость: вот на что она его променяла – на мягкие руки и шелковые платья! Он испепелял Белль взглядом, пока та не начала спотыкаться. Тогда он презрительно толкнул ее к следующему партнеру.

Он знал.
И все равно сделал то... что сделал.
Румпельштильцхен не стал утруждаться подъемом по лестнице, а просто щелкнул пальцами и перенес их всех в облаке лилового дыма к себе в мастерскую.
Он достал корпию и чистые льняные бинты из собственных запасов (его часто призывали отчаявшиеся люди, умоляя спасти своих близких от смертельных ран, а он любил быть готовым ко всему) и заново перевязал Белль руку. Повинуясь движению его пальцев, к стене пододвинулась низкая лавка.
- Сядь, - приказал Румпельштильцхен Белль, – отдыхай, пока можешь.
Подойдя к столу, на котором стоял чайный сервиз (если Бэй и заметил, что это тот самый, из большого зала, где они завтракали, то виду не подал и не спросил, каким образом он тут очутился), Темный наполнил чашку горячим чаем и добавил щепотку толченых трав из причудливого стеклянного сосуда. Потом подул на воду. Иногда его называли драконом, а драконам присущ не только пламень, но и лед. От его дыхания чай сделался приятно теплым.
- Дай маме выпить немного, - сказал маг, обращаясь к Бэю, - только руками пусть не трогает. Он помнил, какую боль вызывают подобные раны при малейшем нажатии. А тепло чашки могло еще больше их разбередить.
Бэй сдержано кивнул и понес чай матери.
- Что это? - спросила Белль подозрительно.
- Чай, - ответил Румпельштильцхен, - в основном. И кое-что от боли. Может вызвать сонливость, но не более. Тело нуждается в воде, когда теряет кровь, - добавил он едко, почти злобно.
- Ну, пожалуйста, мамочка, - прошептал Бэй, протягивая чашку. Он был напуган. Гораздо больше, чем за завтраком, когда просил Румпельштильцхена помочь. Потому что взрослые восприняли его слова всерьез и испугались не меньше. Но мысль, что он делает что-то полезное, немного притупляла чувство собственной беспомощности.
Кажется, Белль тоже это поняла и выдавила улыбку, осветившую ее лицо (по мнению Румпельштильцхена, гораздо более искреннюю, чем те, которыми она одаривала своего любовника во время бала).
- Конечно, милый. Ты мне поможешь?
Между тем маг быстро отмерил и растолок в ступке необходимое количество порошков и трав. Пересыпал все в небольшую миску, добавил немного масла, выжатого из редкого растения и, перемешав смесь серебряной ложкой, поставил на огонь, разведенный одним взмахом руки.
Потом достал хрустальную чашу с множеством блестящих граней, вытряс в нее из склянки щепотку сушеных ледяных цветов и залил их водой. Когда вода засияла чистым холодным светом, Темный удовлетворенно кивнул.

Белль допила чай и теперь тихо сидела, разговаривая с сыном. Улыбка не сходила с ее лица, но была бесконечно усталой и вымученной. А вот Бэй немного повеселел. Румпельштильцхен с неудовольствием подумал, что заставлять Белль неподвижно стоять все время, которое потребуется для следующего этапа лечения, будет как-то… Будет похоже на мелкую месть. Не то, чтоб это сильно его волновало, но…
Щелчок пальцами, и из воздуха соткался еще один стол.
- Ну-ка, в сторону, дорогуши, - сказал Румпельштильцхен, направляя стол к скамейке, где сидела Белль с сыном. Те удивленно вскинули глаза, увидев летящую на них мебель.
Маг принес и поставил перед Белль сияющую чашу.
- Бэй, ты видел в большом зале синюю шляпу, расшитую звездами и полумесяцами? Будь добр, сходи за ней.
Мальчик кивнул и умчался выполнять поручение.
Румпельштильцхен начал осторожно снимать с руки Белль только что наложенную повязку. Она уже успела пропитаться кровью и гноем, но свое назначение выполнила, Бэй не заметил ран под ней.
- Спасибо, - тихо сказала Белль, - За это и за то, что не позволили Бэю смотреть.
Губы Румпельштильцхена дрогнули. Она догадалась, почему он отослал мальчика, что ж ума ей не занимать.
- Это я должен тебя благодарить. Или ты даже не поняла, какой замечательный шанс упустила выставить меня перед Бэем в дурном свете? Все,теперь опусти руку в чашу, - добавил он, снимая последний бинт.
От ледяной воды у Белль перехватило дыхание, но постепенно боль начала уходить, и она выдохнула. Румпельштильцхен начал медленно стягивать вторую черную перчатку.
- Я этого не хотел, - внезапно сказал он, смерив Белль свирепым взглядом, чтоб не смела заподозрить его в слабости или сочувствии к ней. – Ты знаешь, что я о тебе думаю, но… этого я не хотел.
Он запнулся. Враг она или нет (скорее - враг. По крайней мере, угроза тому, что он намеревался делать с Бэем, и женщина, способная без колебаний предать своих близких), будучи дельцом, он хорошо чувствовал, что пришло время платить по счетам, поэтому выдавил:
- Прошу прощения.
Кажется, Белль не осознавала, чего стоят слова извинения в устах Темного. Он мог бы с тем же успехом посетовать на погоду.
- Я согласилась на ваши условия, - сказала она просто, морщась от боли, когда он принялся за вторую перчатку, - Вам не за что извиняться.
Румпельштильцхен фыркнул:
- В договоре не было пункта о том, что тебя можно калечить. Ты служанка, а не овца на заклание, – Он начал разматывать бинты, – Как часто ты их меняла?

- В последние дни – примерно каждые два часа. Когда заканчивала уборку и возвращалась на кухню.
И за это время они промокали насквозь.
- А что ты делала с руками? Использовала травы, снадобья?
- Мыла с мылом перед каждой перевязкой. Потом нашла немного сухих трав на кухне и делала примочки. Еще держала в холодной воде перед сном. Кажется, помогало.
Белль еле ворочала языком от усталости, и причиной был не только чай. Вероятно, ночью ее руки горели. Такие раны грозят бессонницей из-за постоянной дергающей боли, это Румпельштильцхен знал прекрасно. А если и удается немного соснуть, то любое движение - словно пытка раскаленным железом.
Последняя повязка спала, и маг внимательнее взглянул на открытую ладонь.
- И ты так терла полы? – спросил он недоверчиво, прежде, чем опустить ее руку в воду.
Белль охнула и отпрянула назад, то ли от страха (или в притворном страхе), то ли из-за укуса обжигающе ледяной воды.
- Вы… вы так приказали.
- К дьяволу приказы, как ты на ногах-то держишься?
Румпельштильцхен помнил адскую боль в колене, когда он его разбил, и мучительную резь и жжение позже, стоило ногу ударить или задеть. Ему пришлось на собственной шкуре узнать, что имеют в виду сказители и знахари, называя боль «красной», когда весь мир словно подергивается кровавой пеленой.
- Перчатки помогают, - пожала плечами Белль.
Румпельштильцхен огрел ее злобным взглядом, заподозрив насмешку.
- Что ж, значит, чтобы избавиться от тебя потребуется нечто большее, чем боль, сегодня ты это ясно показала.
Кровь отлила у Белль от лица.
- Большее? – переспросила она.
Маг нахмурился. Он позволил себе забыться, стать невнимательным к словам. Такое случалось крайне редко. Румпельштильцхен хорошо помнил мельникову дочь и то, как она обвела его вокруг пальца. Но даже тогда он изменил их соглашение не под влиянием момента, а вполне осознанно. И просто не ожидал, что, в конечном счете, благодаря Коре, оно сыграет против него.
- Больше, чем я рассчитывал, дорогуша. Первый раунд за тобой. Но ты ведь понимаешь, что во втором я постараюсь отыграться.
Она печально кивнула.
Румпельштильцхен вздохнул про себя. Это было не похоже на Белль. Она могла соглашаться с ним или нет, но шутки–то всегда понимала. Что с ней не так? Если исключить боль, чудовищный недосып и хозяина - беса, забравшего ее в заколдованный замок.
В этот момент в мастерскую влетел Бэй, сжимающий в руке волшебную шляпу:
- Я принес!
Румпельштильцхен с трудом отвлекся от неприятных мыслей и улыбнулся мальчику (стараясь не показать при этом зубы):
- Уже вернулся? Иди сюда, я объясню, что собираюсь делать…
На самом деле, шляпа была не нужна. За магию пришлось бы платить. В том, что он делал сейчас, содержалась лишь малая толика волшебства.
Прохладная вода успокоила боль, уменьшила припухлость. Если она подействовала быстрее, чем обычная, что ж, не так и велика цена. То же самое с притиранием. Оно бы победило воспаление и заживило поврежденную кожу безо всякого заговора. (Румпельштильцхен почувствовал укол вины: руки Белль всегда были прекрасными, даже загрубевшие от тяжелой работы).
Простые чары помогут ранам затягиваться быстрее, не допустят нарывов и инфекции. Вот и все. Он мог бы вылечить Белль одним прикосновением. Он исцелял раны и похуже. Гораздо хуже. Но…

Румпельштильцхен не рассчитывал, что она окажется в его замке, и не собирался отводить ей место в своей жизни. Только все его планы пошли прахом, и он понятия не имел, что из этого выйдет. Обычно, предлагая магическую помощь, он заранее знал цену и устанавливал такие условия, чтобы получить оплату сполна. Но что-то ему подсказывало, что с Белль все будет только больше запутываться. Причем быстро.
Кроме того, Румпельштильцхен достаточно хорошо разбирался в законах магии, чтобы понимать: то, что он сейчас делает и есть его плата. Пусть сама Белль его не волновала, пусть в не столь далекие времена он бы с радостью забрал сердце предательницы и, смеясь, раздавил прямо у нее на глазах..., но Бэй любил ее.
Быть может, она была никчемней и злокозненней его собственного отца, но Румпельштильцхену начинало казаться, что она действительно искренне любит своего ребенка в ответ. Насколько способна.

Он проявил небрежность, причинив больше вреда, чем намеревался. Ошибка, которая могла стоить ему доверия сына из-за его, Румпельштильцхена, беспечности. Поэтому он считал, что расплачивается заслуженно: временем, вниманием, редкими ингредиентами для зелий, которые будет очень трудно восполнить.

Он взял шляпу, перевернул острой тульей вниз и подул на край, как дул на чашку с чаем. Огонек под миской погас, кипящее снадобье остыло и загустело на глазах, сила шляпы удалила все следы темной магии из варева.
Румпльштильцхен поставил миску рядом с хрустальной чашей, принес еще корпии, бинтов и свежее полотенце. Потом поднял и осмотрел ту руку Белль, которую она отмачивала дольше. Опухоль спала, водяные волдыри уменьшились и выглядели менее устрашающе, чем каких-нибудь пять минут назад: словно они уже пару дней как лопнули и начали подсыхать. Порезы затянулись, превратившись в тонкие розовые полоски.
Но Бэй все равно вскрикнул, увидев их:
- Мама! Тебе больно?
Белль улыбнулась ему. Устало, но вполне искренне, решил Румпльштильцхен.
- Нет, боль прошла. Все уже зажило.
Маг фыркнул:
- Ничего еще не зажило. Пока. Но скоро заживет. Подойди ближе, Бэй, я хочу, чтобы ты научился это делать…
Он насухо вытер руку Белль и щедро намазал приготовленным снадобьем.
- Нельзя скупиться, - предупредил он, - лучше наложить больше, чем потом пожалеть.
Он тщательно втер мазь в кожу у основания ее пальцев и вокруг каждого ногтя. Нежные участки между подушечками и ногтями было легко пропустить, но именно они оказывались наиболее уязвимыми, особенно, если ранки нагнаивались.
Румпльштильцхен показал Бэю, как перевязывать ладонь и каждый палец в отдельности, как бинтовать их вместе.
Потом он взялся за вторую руку Белль. Вскоре повязки скрыли ее раны с глаз мальчика.
- Возвращайся к себе в комнату и отдохни, - сказал Румпльштильцхен резко. - Очевидно, придется изменить список твоих обязанностей. Мне нужно подумать над ним. Ты можешь пока поспать. – Он хотел, было, добавить глумливое «а то на тебя смотреть страшно», просто чтобы не забывала свое место, но, заметив, что Бэй вслушивается в каждое слово, придержал язык.
- Я пришлю еще чаю. Выпей немного перед сном. Бэй, поможет тебе с этим. И с пуговицами на платье. Оставишь его мне, я посмотрю, можно ли избавиться от вони.
- У…у меня больше нет ничего подходящего, - сказала Белль.
То есть ничего, что она могла бы надеть самостоятельно, без помощи пяти служанок, затягивающих ее в корсет, способный переломать ребра. На что знати все эти чудовищные приспособления? Белль всегда была стройной. Зачем рисковать треснувшими костями и поврежденными органами, только чтобы выглядеть плоской доской на грани голодной смерти?
- Я обеспечу тебя одеждой. Какие цвета ты предпочитаешь?
Румпльштильцхен вспомнил синее платье, которое Белль носила в прежние времена, и ее алый бальный наряд.
- Черный. Пожалуйста. Если… если можно.
- Черный. - Он уставился на нее с удивлением. - Почему?
Белль закусила губу и опустила глаза, будто стыдясь чего-то:
- Я… я в трауре.
- Траур…, - секунду Румпльштильцхен размышлял над загадкой. Потом до него дошло. – Ах, да, - протянул он с издевкой, - триста лет. Полагаю, твой муженек давно кормит червей. Что, только сейчас поняла? Или ты имеешь в виду госпожу Розамунду? Так она мертва еще дольше.
- Да… нет… пожалуйста. Если вас не затруднит…
- О, да какие трудности, - наклонившись к самому ее уху, чтобы Бэй не мог услышать, он прошипел:
- Лицемерие всегда меня умиляло.
И исчез в клубах сиреневого дыма, чтобы снова появиться в большом зале. Завтрак давно остыл. Румпльштильцхен поглядел на вареное яйцо (Вареное. Не в корзинке, не яичница. Потому что с такими руками много не сделаешь)
Он помнил маленький островок на краю света в сотнях лиг от Аграбы. Помнил шумный город и убогий кабак под раскидистым деревом, где вполне сносно кормили. Неплохое местечко, тем более, что забраться еще дальше он все равно не мог.
Но прежде, чем отправиться туда, он отослал в комнаты Бэя чай, немного хлеба и фруктов. Ведь мальчик так и не успел позавтракать. А на обратном пути, он раздобудет какую–нибудь теплую одежду. Черную.

Глава VI NEW

Если бы…

Белль поднялась засветло, как делала каждое утро с момента приезда в замок. Разница была лишь в том, что сегодня она чувствовала себя хорошо отдохнувшей и не боялась, вернее, не так боялась того, что принесет ей день. Она согнула и разогнула пальцы, но повязки не причиняли рукам боли. Пусть Темный сказал, что не отступится, Белль привыкла ценить редкие моменты благополучия, которые дарила ей жизнь, как бы кратки они ни были.
Она направилась к сундуку с вещами. Темный забрал бархатное платье, пообещав новую одежду, но Белль уже смирилась с мыслью, что придется обойтись той, что есть. Все подаренные Гастоном платья были ужасны, тонкий шелк и кружево совершенно не подходили для стылых залов Темного замка.
Однако, на крышке сундука ее ждала аккуратная стопка новой одежды: три черных платья, чулки, нижние сорочки – все, что могло понадобиться. Даже черная шаль и две пары весьма практичных туфель.
Быстро, стараясь не разбудить Бэя, Белль оделась.
Пуговиц и завязок, к счастью, оказалось немного, но, застегиваясь, она обнаружила, что кончики пальцев до сих пор немного саднят. Так бывает, когда пытаешься открутить тугую крышку с банки - еще не больно, но если приложить больше усилий, то можно пожалеть.

Фасон платья показался ей странным. Конечно, за три века (Неужели действительно прошло три века? Владыка Морис в это верил, но как охватить такую пропасть времени?) мода изменилась. Главное, что оно было ладно скроено, хорошо сидело и обещало долго прослужить благодаря, плотной ткани, как нельзя лучше подходящей для тяжелой работы.
Белль вдруг почувствовала приступ страха: Гастон наряжал ее как куклу, Джонс до этого… хуже, чем куклу…
Она надела медальон и вцепилась в него так крепко, что еще незажившей руке стало больно. Но это платье скрывало ее так же, как и бархатное, ничего не выставляя напоказ. Она могла больше не колдовать над прической, пытаясь с ее помощью что-то спрятать (Как с Гастоном, который предпочитал, чтобы «компаньонка» распускала волосы, приходя к нему), – вполне хватало простой косы с вплетенной черной лентой.
Неважно. Темный ею не интересовался в этом качестве. Белль утешалась мыслью, что он, возможно, даже не мужчина. Чем бы маг ни был, он, похоже, находил ее вид (бледная кожа, ни чешуи, ни клыков) отталкивающим.
Белль вышла в коридор и хотела уже отправиться на поиски хозяина, но остановилась. Темный сказал, что замок покажет ей дорогу, так и не объяснив, что для этого надо делать. Белль огляделась по сторонам в поисках какой-нибудь подсказки.
- Эмм, - сказала она, наконец, обращаясь к стенам, - Мне нужно найти Темного. Можете помочь?
Свечи, освещающие коридор, в одном направлении потускнели, в другом – стали ярче. Белль сглотнула.
До этого она видела только, как волшебство творит сам маг, щелкая пальцами или взмахивая рукой. Конечно, в отличие от мгновенного перемещения из бальной залы владыки Мориса в замок Темного, назвать мерцающие свечи чудом было сложно, но это первый раз, когда Белль видела, как магия действует сама по себе, в ответ на ее слова.
Решив, что дорогу указывает более яркий свет (довольно сомнительная догадка, раз искать придется Темного), она последовала за ним.
Сначала Белль подумала, что ее ведут в мастерскую, расположенную в угловой башне, но внезапно огоньки свернули. Она шла и шла, вверх и вниз по лестницам, из коридора в коридор, и уже начала подозревать, что это и есть начало обещанного второго раунда, когда увидела впереди приоткрытую дверь. После нее не горела ни одна свеча.
Она собиралась постучать, но при ее приближении дверь распахнулась настежь сама собой.
Белль заглянула внутрь и увидела маленькую комнатку, похожую на мансарду в замке Мориса. Она была заставлена сундуками, ящиками, аккуратными стопками всевозможных коробок и мебелью, покрытой чехлами от пыли. Темный стоял у окна в дальнем углу комнаты перед большим кедровым сундуком с откинутой крышкой. В руках он держал тряпичную куклу – простую и грубо сделанную. В родной деревне Белль каждая маленькая девочка хранила такую под подушкой. У нее были густые волосы из коричневой пряжи и ярко-голубые нарисованные глаза. Платье из простого полотна веселого желтого цвета походило на затейливый бальный наряд, но бальный наряд, каким его мог представлять тот, кто никогда не видел настоящего. Конечно, Гастону не пришло бы в голову подарить компаньонке подобное платье, будь оно хоть шелковым, хоть золотым. Узкий, расшитый лиф слишком сильно открывал плечи и спину (и недостаточно грудь, подумала Белль мрачно).
Темный смотрел на куклу отрешенно и печально. Вдруг он повернулся. Блеснули желтые прожилки в его змеиных глазах.
- Что ты здесь делаешь? – спросил он с угрозой в голосе.
- Вы… вы посылали за мной, - едва выговорила Белль, отступая назад, - Вы сказали, чтобы я пришла… свечи показали дорогу. Я… я, простите, не надо было…
Лицо мага приняло брезгливое выражение.
- Хватит лепетать. Это неважно. Ты застала меня врасплох.
Он снова взглянул на куклу и рявкнул:
- Ну? Что молчишь? Ты же умираешь от любопытства. Спрашивай.
Но вопросы, действительно готовые сорваться у Белль с языка, только что разбежались перед лицом его гнева.
Она опустила взгляд, отчаянно пытаясь придумать, что сказать. Он когда-то упоминал жену…
- У вас была дочь?
В глазах мага появилась та же тоска, какую чувствовала Белль при мысли о Румпельштильцхене.
- Нет, - ответил он, поворачиваясь к сундуку. Белль решила было, что Темный собирается положить куклу на место и тем самым закончить разговор, но через мгновение он продолжил:
- Она была мне как дочь. Ее мать овдовела и после смерти мужа пришла в нашу деревню… В те времена я жил в деревне. Это случилось через год после… после того, как моя жена сбежала. – Он повертел куклу в руках, - У вдовы случались припадки. При пожаре, в котором погиб ее муж, ей на голову упала горящая балка. Когда начинался приступ, она ничего не соображала, просто смотрела в пространство. Как-то во время одного из них Моррейн, ее дочь, ушла и заблудилась. Ей тогда и года не было. Я нашел ее плачущей у себя на пороге. И с тех пор стал заботиться об обеих. – Он убрал куклу в сундук и захлопнул крышку, - Они давным-давно умерли. Я не смог их спасти.
Белль сжала медальон.
- И с тех пор… вы совершенно один? – в порыве чувств она протянула руку и положила ему на плечо, - Мне жаль. Я… я знаю, каково это – терять любимых.
Глаза мага злобно блеснули, и Белль подумала, что он собирается скинуть ее руку. Но он лишь кивнул, проглотив свой гнев. Ей даже показалось, что в его взгляде промелькнуло нечто похожее на сочувствие.
- Твоя тетя умерла, чтобы спасти тебя. Это слабое утешение, но хорошо, когда есть хотя бы такое. Держись за него, - добавил он.
Госпожа Розамунда. Белль стало стыдно. О тете она даже не вспоминала. Странно, что Темному вздумалось упомянуть ее, а не Румпельштильцхена. Но к тому времени, как госпожа Розамунда сделала…то, что сделала ради их спасения, Румпельштильцхен был уже семь лет как в могиле. Его нога никогда не ступала на паркет бальной залы в замке Мориса, и его тень или отзвук, или что там осталось от Розамунды, с чем она разговаривала каждый вечер в течение трех веков, никогда не попадались на глаза Темному.
Белль так и не знала, каким же образом супруга владыки остановила великанов.
- Я все-таки не понимаю, - сказала она, - Что такое госпожа Розамунда сделала, чтобы спасти нас? Зачем…
- Белль сглотнула, прежде чем продолжить, - Я видела владыку Мориса с кинжалом у ее постели и слышала, что она ему говорила. Он убил ее, ведь так? Но почему?
А, - сказал маг, со злорадно-веселым огоньком в глазах, – Длинная история…, - он огляделся. Белль показалось, что эта комната не столько склад старых вещей, сколько место, где Темный прячет свои воспоминания. - … которую не стоит рассказывать здесь.
И повел Белль прочь по коридору. Дверь тихонько захлопнулась у них за спиной.
- Семья Розамунды многие годы была хранительницей знаний и артефактов старой магии. В том числе и проклятия, очень древнего и страшного. Попади оно в руках кого-то более… изобретательного, чем владыка Морис, все могло закончиться гораздо хуже. Он мог отправить Пограничные земли в другой мир, если бы захотел. Изменить все, что пожелает, в своей маленькой стране, переделать на свой лад, даже исправить многие несправедливости и уладить споры. Но, полагаю, ему просто не хватило воображения, чтобы до такого додуматься. Хотя, возможно, это и к лучшему – за любое волшебство приходится платить, дорогуша. А заклятие и так обошлось недешево.
Оно дало вам пищу, новые, надежные дома, все условия для безоблачного существования. Но остановило во времени, заставив вечно проживать один и тот же день в одном и том же месте. Попытайся кто-нибудь покинуть Пограничные земли, с ним случилось бы что-то… весьма неприятное. Это все-таки проклятие. Но и проникнуть вовнутрь никто не мог, как бы ни старался. Те, кто старались, вроде великанов, что ж… скажем так: нехорошие вещи происходят с плохими людьми. Если, конечно, эти люди – не я. Пришлось попотеть, но в конце концов, лазейка нашлась.

Но за спокойствие и достаток, которые даровало вам заклятие, наложившему его пришлось заплатить высокую цену – сердце самого любимого человека. Поэтому Морис убил свою жену. Без ее сердца ничего бы не получилось.
Розамунда сама велела ему это сделать, поняла Белль. Она слышала, что госпожа говорила Морису. Розамунда долго, тяжело болела и знала, что ее конец близок. Но Белль все равно содрогнулась при мысли, что Морис смог заставить себя совершить столь ужасный поступок.

Она взглянула на Темного. Он с такой легкостью говорил о смерти, словно речь шла о забавной шутке, сыгранной с Морисом и его подданными.
- Вы так много знаете о заклятии, потому что… сами приложили к нему руку?
Ее догадка рассмешила Темного даже больше, чем смерть госпожи Розамунды:
- О, я появился гораздо позже, дорогуша! Когда я наткнулся на ваше маленькое королевство, заклятье уже несколько веков как действовало. И потребовалось немало времени, только чтобы найти в нем слабые места. На создание такого даже у меня ушли бы столетия.
Ухмылка вдруг сползла с его губ.
- К тому же, цена слишком высока. Людей с подходящими сердцами давно нет, а если бы такие и нашлись, я вряд ли смог бы их убить, даже ради спасения целого королевства.
Перед ними распахнулись тяжелые двустворчатые двери.
- А, - сказал Темный, - Вот то, что я хотел тебе показать.
Они вошли в большую круглую комнату (Белль решила, что это верхушка башни), полную книг. Такого количества ей не доводилось видеть ни разу. Некоторые были расставлены аккуратно, другие - беспорядочно засунуты в шкафы или сложены грудами на полках. Стопки книг громоздились на столах, стульях и даже на полу.
- Вот тебе новое поручение. Ты видишь, что здесь творится. Будешь хранителем библиотеки. Разбери и расставь все по порядку. Стирай пыль. Да, и если понадобятся еще полки, говори мне. Полагаю, чтобы правильно расположить книги, тебе придется сначала их просмотреть. Можешь не спешить. Что толку распихивать тома как попало, если потом будет невозможно ничего найти.
- Я… я…, - Белль огляделась, тщетно силясь поверить в то, что ей предлагают. Книги, множество книг, которые Темный разрешил читать, как угодно долго. Откуда он вообще узнал о ее любви к книгам? Пока она жила в замке Мориса, помимо Бэя, чтение было ее единственной отдушиной.
Что если, подумала Белль со страхом, неожиданная щедрость Темного как-то связана с обещанным вторым раундом и его желанием избавиться от нее? Но он смотрел на нее чуть ли не с робостью, будто сомневался, понравился ли ей подарок.
- Спасибо. Спасибо вам! Обещаю хорошо заботиться о них.
Маг кивнул и снова посуровел:
- Будешь готовить и подавать завтраки как прежде, но я бы хотел, чтобы ты присоединилась к нам с Бэем за столом. Тогда я хотя бы смогу за тобой приглядывать. Будешь приносить чай и исполнять другие мои поручения. И Бэй. Я хочу, чтобы ты смотрела за Бэем. Я собираюсь и дальше давать ему уроки, так что часть времени он будет проводить со мной. Но если у меня дела, мальчик – на твоей ответственности. Ясно?
В последние дни Бэлль удавалось проводить с сыном какие-то жалкие минуты вечерами, когда она сама едва на ногах держалась от усталости, и этот подарок значил для нее куда больше, чем книги.
- Спасибо, - повторила Белль, постаравшись вложить всю свою благодарность в одно слово. – Я знаю, сколько вы делаете для меня.
Ничего лучше она придумать не смогла, а этого казалось недостаточно.
- Спасибо!
Темный поморщился:
- Я просто стараюсь быть практичным, дорогуша. Я мог бы нанять еще слуг, чтоб присматривали за ребенком, но ты пока сойдешь. Кстати, нужно сменить повязки и взглянуть на твои руки. Потом тебе лучше заняться завтраком. Бэй скоро проснется и захочет есть, а мне совершенно не охота иметь дело с сонным и голодным шестилетним сорванцом. Думаю, тебе тоже.
Белль с трудом верилось в удачу. Именно о такой жизни она мечтала. Даже если это - всего лишь затишье перед следующей битвой в войне, развязанной против нее Темным, она сумеет насладиться каждым мгновением счастья. Пусть это ловушка, она добровольно позволит ей захлопнуться и не воспользуется выходом, которого, впрочем, не видит. Если маг хотел ее поймать, что ж, значит, победа уже за ним.
Но позже, вытаскивая из печи противень с булочками, Белль задумалась о том, что Темный рассказал ей про госпожу Розамунду. Владыке Морису ничто не стоило перекроить страну, по собственному желанию. Он даже изменил память подданных так, что те просто поверили, будто война с великанами выиграна.
Раз он мог исказить воспоминания, переписать с чистого листа… Он мог бы подарить Белль новую жизнь. Исполнить волю Розамунды, создав реальность, где Белль выросла их дочерью. Морис этого не сделал.
Изменилось ли бы что-то, стань она не любовницей, а законной женой Гастона? Глубоко в сердце Белль знала: да, изменилось бы. К лучшему. Гастон – не Джонс, он никогда не обращался с ней жестоко, не как капитан. Но в мире Гастона существовали правила: любовница была обязана ублажать своего господина, супруга – вызывать уважение подданных. Репутация жены отражалась на муже. От нее бы просто требовали исполнения долга, остальное рыцаря не интересовало.
Действительно, по сравнению с Джонсом, игры Гастона казались почти невинными. И он никогда не смеялся над ее болью
«Брось притворяться, милая», - слышался Белль шепот Джонса – «Тебе же это нравится. Ты упиваешься каждым мгновением. Как и все женщины…»
Джонс. Морис мог позволить ей забыть о Джонсе. Сотворить мир, где Гастон признал бы Бэлфаера своим сыном и наследником, мир, где ей не пришлось бы каждую минуту бороться за благополучие собственного ребенка.
Она закрыла глаза, пытаясь прогнать прочь думы и воспоминания. Владыка, как сказала госпожа Розамунда, страдал отсутствием воображения.
Темный разделял ее мнение. Скорее всего, идея полностью переделать мир просто не пришла Морису в голову. К тому же, его внимание отвлекала армия великанов у ворот. Что за дело ему было до какой-то несчастной девчонки, которую и так считали выскочкой, слишком высоко взлетевшей для своего сомнительного происхождения? По словам Темного, избирательная слепота владыки Мориса принесла больше пользы, чем вреда, ведь чем значительнее изменения, тем выше цена.
И с чего Морис должен был о ней помнить? Некоторые слухи ходили, но они оставались слухами. Белль обещала никогда не спрашивать, никогда не показывать, что подозревает, кто на самом деле ее отец.
Люди шептались, что у них с Морисом одинаковые подбородки и, что когда Розамунда заболела, владыка начал проводить гораздо больше времени со свояченицей, чем с женой. Но стоило ли обращать внимание на пустые разговоры? Хоть Розамунда и клялась, что назвала бы Белль дочерью, не сбеги Элиза из замка, это было до того, как все трое ее сыновей погибли на войне, когда побочная дочь владыки еще не имела никаких прав на наследство. Морис мог бы просто удочерить ее, чтобы сохранить родовое имя жены, не упоминая об отцовстве.
Конечно, если бы Белль вырастила Розамунда, Морису не пришлось бы беспокоиться о Бэе, полубезродном крестьянском отпрыске, возможно, с собственными притязаниями, ребенке, которого он с такой охотой продал демону, лишь бы не позволить ему со временем преградить Гастону путь к трону и наследству.
То, что демон отнесется к мальчику хорошо и, кажется, даже полюбит его, Морис знать не мог, как бы не хотела Белль верить в обратное. И… теперь это уже не имело значения. Что бы ни произошло на самом деле, сейчас у нее полный рот забот. И хозяин, который позволил ей носить траур, хоть поначалу и поднял на смех .
Белль подумала о кукле. Несмотря на насмешки, Темный, кажется, понимал, каково это – терять любимых. Даже если не верил в искренность ее горя. Но чувства Белль тоже не имели значения. Не сейчас, когда впереди ее ждал очередной хлопотный день.
И никогда раньше.

@темы: переводы, Белль, фанфикшен, Румпельштильцхен/мистер Голд

---

Чегой-то раньше этого клипа не видела

[Askramandora]

Автора тогда вдохновила "великая жертва" Румпельштильцхена. Лол - всё, что я сейчас могу сказать...

@темы: Белль, фанвидео, Румпельштильцхен/мистер Голд